На стихи Джорджа Гордона Байрона
I
Все кончено! Вчера венчанный
Владыка, страх царей земных,
Ты нынче – облик безымянный!
Так низко пасть – и быть в живых!
Ты ль это, раздававший троны,
На...Читать дальше
Скачать ноты На стихи Джорджа Гордона Байрона
I Все кончено! Вчера венчанный Владыка, страх царей земных, Ты нынче – облик безымянный! Так низко пасть – и быть в живых! Ты ль это, раздававший троны, На...Читать дальше
На стихи Джорджа Гордона Байрона
I Все кончено! Вчера венчанный Владыка, страх царей земных, Ты нынче – облик безымянный! Так низко пасть – и быть в живых! Ты ль это, раздававший троны, На смерть бросавший легионы? Один лишь дух с высот таких Был свергнут божией десницей: Тот – ложно названный Денницей! II Безумец! Ты был бич над теми, Кто выи пред тобой клонил. Ослепший в яркой диадеме, Другим открыть глаза ты мнил! Ты мог бы одарять богато, Но всем платил единой платой За верность: тишиной могил. Ты доказал нам, что возможно Тщеславие в душе ничтожной. III Благодарим! Пример жестокий! Он больше значит для веков, Чем философии уроки, Чем поученья мудрецов. Отныне блеск военной власти Не обольстит людские страсти, Пал навсегда кумир умов. Он был как все земные боги: Из бронзы – лоб, из глины – ноги. IV Веселье битв, их пир кровавый, Громоподобный клич побед, Меч, скипетр, упоенье славы, То, чем дышал ты много лет, Власть, пред которой мир склонился, С которой гул молвы сроднился, - Исчезло все, как сон, как бред. А! Мрачный дух! Что за терзанье. Твоей душе – воспоминанье! V Ты сокрушен, о сокрушитель! Ты, победитель, побежден! Бессчетных жизней повелитель, Молить о жизни принужден! Как пережить позор всесветный? Ты веришь ли надежде тщетной Иль только смертью устрашен? Но – пасть царем иль снесть паденье. Твой выбор смел до отвращенья! VI Грек, разломивший дуб руками, Раcчесть последствий не сумел: Ствол сжался вновь, сдавит тисками Того, кто был надменно смел. К стволу прикован, тщетно звал он… Лесных зверей добычей стал он… Таков, и горше, твой удел! Как он, ты вырваться не можешь, И сам свое ты сердце гложешь! VII Сын Рима, сердца пламень жгучий Залив кровавою рекой, Отбросил прочь свой меч могучий, Как гражданин ушел домой. Ушел в величии суровом, С презрением к рабам, готовым Терпеть владыку над собой. Отверг венец он добровольно: Для славы – этого довольно! VIII Испанец, властью небывалой, Как ты, упившись до конца, Оставил мир для кельи малой, Сменил на четки блеск венца. Мир ханжества и мир обмана Не выше, чем престол тирана, Но сам презрел он шум дворца, Сам выбрал – рясу и обедни Да схоластические бредни. IX А ты! Ты медлил на престоле, Из рук своих дал вырвать гром По приказанью, поневоле Простился ты с своим дворцом! Ты был над веком злобный гений, Но зрелище твоих падений Багрит лицо людей стыдом. Вот для кого служил подножьем Мир, сотворенный духом Божьим! X Кровь за тебя лилась потоком, А ты своей так дорожил! И пред тобой-то, как пред Роком, Колена сонм князей клонил! Еще дороже нам свобода С тех пор, как злейший враг народа Себя всемирно заклеймил! Среди тиранов ты бесславен, А кто из них с тобой был равен? XI Тебя Судьба рукой кровавой Вписала в летопись времен. Лишь бегло озаренный славой, Твой лик навеки омрачен. Когда б ты пал, как царь, в порфире, В веках грядущих мог бы в мире Восстать другой Наполеон. Не лестно ль – как звезда над бездной Сверкнуть и рухнуть в мрак беззвездный? XII На вес не то же ль: груда глины И полководца бренный прах? Нас Смерть равняет в час кончины, Всех, всех на праведных весах. Но хочешь верить, что в герое Пылает пламя неземное, Пленяя нас, внушая страх, И горько, если смех презренья Казнит любимца поколенья. XIII А та, цветок австрийский гибкий… Такая ль доля снилась ей! Она ль должна сносить с улыбкой Все ужасы судьбы твоей! Делить твои в изгнанье думы, Твой поздний ропот, стон угрюмый, О, с трона свергнутый злодей! Когда она с тобою все же – Всех диадем она дороже! XIV Сокрыв на Эльбу стыд и горе, Следи с утесов волн стада. Ты не смутишь улыбкой море: Им не владел ты никогда! В унынья час рукой небрежной Отметь на отмели прибрежной, Что мир свободен навсегда! И стань примером жалкой доли, Как древний “Дионисий в школе”. XV В твоей душе горит ли рана? Что за мечтами ты томим В железной клетке Тамерлана? Одной, одной: “Мир был моим!” Иль ты, как деспот Вавилона, Утратил смысл с утратой трона? Иначе как же быть живым Тому, кто к цели был так близко, Так много мог – и пал так низко! XVI О, если б ты, как сын Япета, Бесстрашно встретил вихри гроз, С ним разделив на крае света Знакомый коршуну утес! А ныне над твоим позором Хохочет тот с надменным взором, Кто сам паденья ужас снес, Остался в преисподней твердым, И умер бы, – будь смертен, – гордым! XVII Был день, был час: вселенной целой Владели галлы, ими – ты. О, если б в это время смело Ты сам сошел бы с высоты! Маренго ты с затмил сиянье! Об этом дне воспоминанье Все пристыдило б клеветы, Вокруг тебя рассеяв тени, Светя сквозь сумрак преступлений! XVIII Но низкой жаждой самовластья Твоя душа была полна. Ты думал: на вершину счастья Взнесут пустые имена! Где ж пурпур твой, поблекший ныне? Где мишура твоей гордыни: Султаны, ленты, ордена? Ребенок бедный! Жертва славы! Скажи, где все твои забавы? XIX Но есть ли меж великих века, На ком покоить можно взгляд, Кто высит имя человека, Пред кем клеветники молчат? Да, есть! Он – первый, он – единый! И зависть чтит твои седины, Американский Цинциннат! Позор для племени земного, Что Вашингтона нет другого! Х Свернуть В.Копытько (оратор) Елена Мальцева (Vno 1)
Валентина Науменко (Vno 2) Елена Щербакова (Vla)
Анна Круглик (Vcello) Ирина Авдеева (pianoforte)
Дирижёр - Дмитрий Зубов.
Минск, Малый зал филармонии, 23.05.2005 |
||
выразительное. Примерно через год было повторено там же и в том же составе.
захотелось задать такой тон разговора. Сначала скажу: исполнение - феерическое! Я в
восторге! Сколько я слушал записей исполнений Шенберга в молодости - самых разных - и
прихожу к выводу, что лучше славян еврея Шенберга никто не исполняет! Знаете, так и
хочется сказать - как я рад за Шенберга (кстати, я к нему совсем неплохо отношусь).
Записей `Лунного...` я слышал больше десяти... Но лучше Эйлик, нашей, питерской, ближе
всего к тексту - не спел никто... (Это я как `съемщик` говорю... Ну я уже здесь писал, что
много занимался `съемками` музыки - нота в ноту...) Ну и ансамбль там был
соответствующий... Вы, так исполнившие это сочинение - молодцы в кубе!.. А вот теперь
по-существу. Знаете, во-первых, Наполеон не стоил такого пафоса! А во-вторых, Шенберг не
стоил такого к нему отношения! Не подумайте чего, я уже сказал, что неплохо к Шенбергу
отношусь. Да, он гениален... Но мало ли было гениев в это время? Просто Шенберг более
раскручен, чем сделал на самом деле... Ну и потом, уж извините, уши `съемщика` и
музыковеда: я не знал этого сочинения, слышу впервые, ну если ты (Шенберг) задаешь режим
неповторяемости - так уж нехорошо, я бы даже сказал, неприлично столько раз повторять
ритмическую фигуру шестнадцатая пауза-три шестнадцатых и четверть!.. И неважно, что она
как-бы тематическая! Назвался груздем - не говори, что недюж!.. (это я - к Шенбергу,
которого, повторю, уважаю...)
время? Просто Шенберг более раскручен, чем сделал на самом деле...
гениев всегда мало, слава Богу! Так же, как Льву Толстому - детей)
А раскрученный Вами Шёнберг в то время, когда писался этот опус и позже судорожно, искал
в Штатах хоть какой-то грант, чтобы получить обеспеченную возможность спокойно закончить
Лестницу Иакова и Моисея и Арона, и не получил ничего, и не закончил. Такие дела.
Спасибо Вам за высокую оценку наших исполнительских стараний.
образ!:)
Главное , ставить все точки над `и`
если Шенберг чего-то и не успел доделать - свое как композитор безусловно получил... Мне
вот в большей степени жаль не записанную на бумагу последнюю оперу Бизе... Рассказывают
такую историю: после провала Кармен, с ним постановщики не хотели иметь дел, и чтобы
содержать семью, он с утра до ночи писал аранжировки. Пришли к нему в гости друзья, и он
сыграл и спел им свою новую, полностью законченную оперу. Выразив восхищение, друзья
спросили: где ноты? А он им ответил: она вся у меня в голове. Некогда записывать, потом
как-нибудь запишу... Но - умер внезапно...
с ним постановщики не хотели иметь дел, и чтобы содержать семью, он с утра до ночи писал
аранжировки.
приеме первого представления были газетчики, они на весь Париж раструбили, что ставят
что-то ужасно неприличное, с порнографическими сценами и т.д. Разумеется, весь Париж
съехался смотреть порнографию, которой в реальности не было. Разочарование было страшным,
к концу спектакля зал был пустым. Но уже второе представление было гораздо успешнее, а к
моменту смерти Бизе (через три месяца после премьеры) `Кармен` стала входить в моду. Умер
же он, как считается официально, от сердечного приступа. Полез в жару купаться в пруд,
будучи больным, с температурой.
после премьеры) `Кармен` стала входить в моду. Умер же он, как считается официально, от
сердечного приступа. Полез в жару купаться в пруд...
плохо всё последнее время. Думаю, провал всё-таки усугубил. Там не только газетчики
виноваты; думаю, они долго выясняли с Мельяком, кто из них прокололся с адресатом опуса, с
жанром конкретного спектакля в конкретном театре - Мельяк или Бизе.
сердечного приступа. Полез в жару купаться в пруд, будучи больным, с
температурой.
прокололся с адресатом опуса, с жанром конкретного спектакля в конкретном театре - Мельяк
или Бизе.
запрыгнул...
с небольшим от сердечного приступа после подобных нагрузок. Чувствуют себя молодыми, силы
есть, привычка к большим нагрузкам. А тут бац! И все.
от сердечного приступа после подобных нагрузок. Чувствуют себя молодыми, силы есть,
привычка к большим нагрузкам. А тут бац! И все.
граммов с тем же Мельяком. Романтики, блин...
с тем же Мельяком. Романтики, блин...
родня-приятели были: Бизе, Галеви, Мельяк, все вместе работали (и с Оффенбахом ещё, и с
другим Галеви, и с другой Галеви...
родня-приятели были: Бизе, Галеви, Мельяк, все вместе работали (и с Оффенбахом ещё, и с
другим Галеви, и с другой Галеви...
жаль.
гаврилинские. Я, кстати, никогда об этом ничего не слыхал. А вот 2-ю симфонию он точно
писал и не закончил из-за смерти.
Что до Шёнберга, то я боюсь, Владимир, что Вы не очень точно представляете себе уровень
Шёнберга, если говорите, что `своё он получил`. И не очень представляете, что именно он
получил, а чего нет. Я сейчас не о вкусах, а о масштабах фигуры и чудовищном времени, в
котором ей довелось существовать, с двумя мировыми войнами, изгнанничеством, Холокостом.
сердечного приступа. Полез в жару купаться в пруд, будучи больным, с
температурой.
мы такое встречали
но вообще исполнение довольно выразительное. Примерно через год было повторено там же и в
том же составе.
Что до Шёнберга, то я боюсь, Владимир, что Вы не очень точно представляете себе уровень
Шёнберга, если говорите, что `своё он получил`. И не очень представляете, что именно он
получил, а чего нет.
одного из крупнейших музыкальных открытий 1 половины ХХ века (наряду с `Весной Священной`
и чем-то там еще - могу перепутать - не люблю эти американизированные рейтинги); как
педагог - безусловный авторитет и признание в качестве своего наставника таких крупнейших
музыкальных фигур того времени, как Антон фон Веберн и Альбан Берг; как музыкальный
теоретик - высокую оценку своих музыкально-теоретических трудов, таких как `Техника
композиции двенадцатью...` и `Учение о гармонии`... Этого мало? Кто еще из живших в то
время получил столько?.. Ну, написал, уехавший из Германии Хиндемит свою книгу `Мир
композитора`, Вы о ней хотя бы слышали? Что касается `холокоста` - боюсь, что Вы
что-нибудь нехорошее обо мне подумаете, но я уже слышать это слово не могу!
что-нибудь нехорошее обо мне подумаете, но я уже слышать это слово не могу!
и подумать...
Слава `Лунного Пьеро` в паре с `Весной` - не рейтинг Форбса, а реальное положение вещей.
Будучи фактическими одногодками, эти партитуры наметили практически всё, что будет
происходить в академической музыке ХХ века. Тут нет ничего громкого, об этом всегда
говорил и ИФ, с наслаждением вспоминавший атмосферу премьеры Пьеро. И Шёнберг, нравится
нам или нет, прекрасно двигался дальше. Но был вынужден покинуть Германию по понятным
причинам. А в эмиграции оказался мало кому нужен, зарабатывать композиторским трудом
возможности не имел, время 2-й Мировой войны - плохой период для додекафонии, там всё
больше песни пели. И композитора плохо утешает его ученая и педагогическая слава,
композитору вообще-то музыку писать нужно. Ладно, долгий разговор. Это только из наших у
нас умею страдальцев сделать, с их дачами, автомобилями, домами творчества, державными
премиями. Страдальцы двоемыслия, так сказать. А там народ как сыр в масле катался. Между
Аушвицем и Треблинкой. В поезде Стива Райха.
что-нибудь нехорошее обо мне подумаете, но я уже слышать это слово не могу!
заявлять, что `не можешь больше слышать` про гибель шести миллионов человек - это, как
минимум, пошлость. Или душевная тупость. А для якобы религиозного человека - мерзость.
про гибель шести миллионов человек - это, как минимум, пошлость. Или душевная тупость. А
для якобы религиозного человека - мерзость.
безапелляционно о человеке, которого Вы не знаете.
о человеке, которого Вы не знаете.
`холокоста` - боюсь, что Вы что-нибудь нехорошее обо мне подумаете, но я уже слышать это
слово не могу!` Если Вы мне растолкуете, что я не так в ней понял, я извинюсь перед
`человеком`. Пока что не вижу оснований.
старались)
действительно звучит на разных уровнях!
уровнях!