У моей учительницы музыки был удивительный звук. До сих пор не могу понять, как это возможно на этом ударном инструменте. Встанет с кровати, доползет до пианино, возьмет аккорд.... и вот думаешь. Вроде все видишь, инструмент не подменили.
Так вот однажды на каком-то концерте я уже не школьник сидел рядом с ней, и играл баянист. И она говорит: `Я всю жизнь хотела научиться играть на баяне!`
Ученица Софроницкого, между прочим.
Но я понимаю. У нее был какой-то грудной звук. Прямо от сердца.
Особенно со второй партитой Баха я с ней замучился. Стараюсь и по Гульду, и не по Гульду - и все получается брямс. А она берет аккорд - и все в школе задрожало. Как и сердца у нас за песнею твоей.
музыки был удивительный звук. До сих пор не могу понять, как это возможно на этом ударном
инструменте. Встанет с кровати, доползет до пианино, возьмет аккорд.... и вот думаешь.
Вроде все видишь, инструмент не подменили.
Так вот однажды на каком-то концерте я уже не школьник сидел рядом с ней, и играл
баянист. И она говорит: `Я всю жизнь хотела научиться играть на баяне!`
Ученица Софроницкого, между прочим.
Но я понимаю. У нее был какой-то грудной звук. Прямо от сердца.
Особенно со второй партитой Баха я с ней замучился. Стараюсь и по Гульду, и не по Гульду
- и все получается брямс. А она берет аккорд - и все в школе задрожало. Как и сердца у нас
за песнею твоей.