1. Флюгер
2. Золотое весло
3. Невеста
4. Голос из хора
5. Я пригвождён к трактирной стойке...
6. Ветер принёс издалёка...
7. Петербургская песенка
8. Рождённые в года глухие...
9. Богоматерь в городе
Скачать ноты
1. Флюгер
2. Золотое весло 3. Невеста 4. Голос из хора 5. Я пригвождён к трактирной стойке... 6. Ветер принёс издалёка... 7. Петербургская песенка 8. Рождённые в года глухие... 9. Богоматерь в городе |
||
это признавал.
как `Рожденные в года глухие`...
слушать без слез!..Это ведь то что мы потеряли как `Рожденные в года
глухие`...
культуры. Только - ради всего святого - не надо постоянно рвать на себе рубаху.
передавали премьерное исполнение. Записала на кассету прямо с эфира, а потом слушала.
Сейчас, по прошествии стольких лет, с удовольствием переслушала.
Особенно нравится `Хожу брожу понурый` и `Ты проходишь без улыбки`. Бесподобно.
Любопытно было бы узнать логику композитора.
1.
МОЕЙ МАТЕРИ
Тихо. И будет всё тише.
Флаг бесполезный опущен.
Только флюгарка на крыше
Сладко поет о грядущем.
Ветром в полнебе раскинут,
Дымом и солнцем взволнован,
Бедный петух очарован,
В синюю глубь опрокинут.
В круге окна слухового
Лик мой, как нимбом, украшен.
Профиль лица воскового
Правилен, прост и нестрашен.
Смолы пахучие жарки,
Дали извечно туманны...
Сладки мне песни флюгарки:
Пой, петушок оловянный!
Июль 1905
2.
Мы встречались с тобой на закате.
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твое белое платье,
Утонченность мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи.
Впереди- на песчаной косе
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгораний -
Не приемлет лазурная тишь ...
Мы встречались, в вечернем тумане,
Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды,
Всё померкло, прошло, отошло ...
Белый стан, голоса панихиды
И твое золотое весло.
13 мая 1902
3.
За гробом
Божья матерь Утоли моя печали
Перед гробом шла, светла, тиха.
А за гробом — в траурной вуали
Шла невеста, провожая жениха…
Был он только литератор модный,
Только слов кощунственных творец…
Но мертвец — родной душе народной:
Всякий свято чтит она конец.
И навстречу кланялись, крестили
Многодумный, многотрудный лоб.
А друзья и близкие пылили
На икону, на нее, на гроб…
И с какою бесконечной грустью
(Не о нем — бог весть о ком?)
Приняла она слова сочувствий
И венок случайный за венком…
Этих фраз избитых повторенья,
Никому не нужные слова —
Возвела она в венец творенья,
В тайную улыбку божества…
Словно здесь, где пели и кадили,
Где и грусть не может быть тиха,
Убралась она фатой от пыли
И ждала Иного Жениха…
6 июля 1908
4.
Голос из хора
Как часто плачем — вы и я —
Над жалкой жизнию своей!
О, если б знали вы, друзья,
Холод и мрак грядущих дней!
Теперь ты милой руку жмешь,
Играешь с нею, шутя,
И плачешь ты, заметив ложь,
Или в руке любимой нож,
Дитя, дитя!
Лжи и коварству меры нет,
А смерть — далека.
Всё будет чернее страшный свет,
И всё безумней вихрь планет
Еще века, века!
И век последний, ужасней всех,
Увидим и вы и я.
Всё небо скроет гнусный грех,
На всех устах застынет смех,
Тоска небытия…
Весны, дитя, ты будешь ждать —
Весна обманет.
Ты будешь солнце на небо звать —
Солнце не встанет.
И крик, когда ты начнешь кричать,
Как камень, канет…
Будьте ж довольны жизнью своей,
Тише воды, ниже травы!
О, если б знали, дети, вы,
Холод и мрак грядущих дней!
6 июля 1910 – 27 февраля 1914
5.
Я пригвожден к трактирной стойке.
Я пьян давно. Мне всё — равно.
Вон счастие мое — на тройке
В сребристый дым унесено…
Летит на тройке, потонуло
В снегу времен, в дали веков…
И только душу захлестнуло
Сребристой мглой из-под подков…
В глухую темень искры мечет,
От искр всю ночь, всю ночь светло…
Бубенчик под дугой лепечет
О том, что счастие прошло…
И только сбруя золотая
Всю ночь видна… Всю ночь слышна…
А ты, душа… душа глухая…
Пьяным пьяна… пьяным пьяна…
26 октября 1908
6.
Ветер принес издалёка
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
В этой бездонной лазури
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалёка
Звучные песни твои.
29 января 1901
7.
Хожу, брожу понурый,
Один в своей норе.
Придет шарманщик хмурый,
Заплачет на дворе...
О той свободной доле,
Что мне не суждена,
О том, что ветер в поле,
А на дворе - весна.
А мне - какой дело?
Брожу один, забыт.
И свечка догорела,
И маятник стучит.
Одна, одна надежда
Вон там, в ее окне.
Светла ее одежда,
Она придет ко мне.
А я, нахмурив брови,
Ей в сотый передам,
Как много портил крови
Знакомым и друзьям.
Опять нам будет сладко,
И тихо, и тепло...
В углу горит лампадка,
На сердце отлегло...
Зачем она приходит
Со мною говорить?
Зачем в иглу проводит
Веселенькую нить?
Зачем она роняет
Веселые слова?
Зачем лицо склоняет
И прячет в кружева?
Как холодно и тесно,
Когда ее здесь нет!
Как долго неизвестно,
Блеснет ли в окнах свет...
Лицо мое белее,
Чем белая стена...
Опять, опять сробею,
Когда придет она...
Ведь нечего бояться
И нечего терять...
Но надо ли сказаться?
Но можно ли сказать?
И что` ей молвить - нежной?
Что сердце расцвело?
Что ветер веет снежный?
Что в комнате светло?
7 декабря 1906
8.
З.Н. Гиппиус
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота — то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье,—
Те, кто достойней, боже, боже,
Да узрят царствие твое!
8 сентября 1914
9.
Ты проходишь без улыбки,
Опустившая ресницы,
И во мраке над собором
Золотятся купола.
Как лицо твоё похоже
На вечерних богородиц,
Опускающих ресницы,
Пропадающих во мгле...
Но с тобой идёт кудрявый
Кроткий мальчик в белой шапке,
Ты ведёшь его за ручку,
Не даёшь ему упасть.
Я стою в тени портала,
Там, где дует резкий ветер,
Застилающий слезами
Напряжённые глаза.
Я хочу внезапно выйти
И воскликнуть: «Богоматерь!
Для чего в мой чёрный город
Ты Младенца привела?»
Но язык бессилен крикнуть.
Ты проходишь. За тобою
Над священными следами
Почивает синий мрак.
И смотрю я, вспоминая,
Как опущены ресницы,
Как твой мальчик в белой шапке
Улыбнулся на тебя.
29 октября 1905
вроде не? )
Хворостовский.