Вспоминаю старые виниловые пластинки с записями Рудольфа Баршая, сделанными ещё когда он жил и работал в СССР. Они были у нас заиграны, что называется, до дыр. Какая-нибудь из них постоянно находилась на диске проигрывателя. Их и сейчас ещё можно было бы слушать, но обстоятельства заставили расстаться с ними... Теперь они являются мне вновь, всё тот же Московский камерный оркестр... Они теперь в оцифрованном виде, и хотя от этого записи не стали хуже, но тоска по прошлому заставляет жалеть о тех, утраченных, виниловых, с потрескиваниями, запинками и шипением, несовершенных, но бесконечно дорогих... Бессмертная музыка, бессмертное исполнение.
жил и работал в СССР. Они были у нас заиграны, что называется, до дыр. Какая-нибудь из них
постоянно находилась на диске проигрывателя. Их и сейчас ещё можно было бы слушать, но
обстоятельства заставили расстаться с ними... Теперь они являются мне вновь, всё тот же
Московский камерный оркестр... Они теперь в оцифрованном виде, и хотя от этого записи не
стали хуже, но тоска по прошлому заставляет жалеть о тех, утраченных, виниловых, с
потрескиваниями, запинками и шипением, несовершенных, но бесконечно дорогих... Бессмертная
музыка, бессмертное исполнение.