ФОРУМ

Форум » Композиторы » Георгий (Юрий) Свиридов


Jannet(02.08.2011 23:17)
MargarMast писал(а):
Уважаемая Jannet, мне кажется в любом случае
негоже указывать человеку, о чём ему следует рассуждать. А что касается всего остальнoго
- именно для того, чтобы избегать всевозможных конфликтов по всевозможным вопросам,
которые каждый решает для себя лично в соответствии со своими личностными качествами -
предлагаю вопросы политики и церкви оставить вне поля этого сайта. И если человек
является атеистом и не признаёт существование Бога - это не значит, что он неителлигентен
и плохой человек. Особенно это касается той самой бутафорной русской церкви, которая
сейчас царит в современной России.
Думаю трудно не согласиться с тем,что рассуждать о
достоинствах чего-либо подобает с позиции человека,имеющего опыт познания.Если я
дилетант,то не рвусь в дискуссии сугубо спец.характера,а вот почему-то `атеисты`,то бишь
люди не имеющие представления об опыте духовного характера,считают своим долгом плюнуть в
сторону того,о чем даже не имеют теоретического понятия.Оговорюсь:не все,встречала
людей,чья внутренняя культур ,несмотря на не церковность,позволяла деликатно не касаться
подобных тем.Больше сказать мне нечего.


Jannet(02.08.2011 23:17)
MargarMast писал(а):
Уважаемая Jannet, мне кажется в любом случае
негоже указывать человеку, о чём ему следует рассуждать. А что касается всего остальнoго
- именно для того, чтобы избегать всевозможных конфликтов по всевозможным вопросам,
которые каждый решает для себя лично в соответствии со своими личностными качествами -
предлагаю вопросы политики и церкви оставить вне поля этого сайта. И если человек
является атеистом и не признаёт существование Бога - это не значит, что он неителлигентен
и плохой человек. Особенно это касается той самой бутафорной русской церкви, которая
сейчас царит в современной России.
Думаю трудно не согласиться с тем,что рассуждать о
достоинствах чего-либо подобает с позиции человека,имеющего опыт познания.Если я
дилетант,то не рвусь в дискуссии сугубо спец.характера,а вот почему-то `атеисты`,то бишь
люди не имеющие представления об опыте духовного характера,считают своим долгом плюнуть в
сторону того,о чем даже не имеют теоретического понятия.Оговорюсь:не все,встречала
людей,чья внутренняя культур ,несмотря на не церковность,позволяла деликатно не касаться
подобных тем.Больше сказать мне нечего.


Jannet(02.08.2011 23:44)
alexshmurak писал(а):
Сколько мерзостей в небольшом вроде бы текстике

Именно поэтому я всегда за музыку и против `около музыки`)
Присоединяюсь.


hamerkop(02.08.2011 23:45)
MargarMast писал(а):
Особенно это касается той самой бутафорной
русской церкви, которая сейчас царит в современной России.
Пожалуйста, не надо!


MargarMast(02.08.2011 23:49)
hamerkop писал(а):
Пожалуйста, не надо!
hamerkop, я уже
говорила, что я верю в Вашу веру, и к Вам это лично никак не относится. То, о чём я
сказала - из совершенно иного разреза. Совершенно.


MargarMast(02.08.2011 23:53)
Jannet писал(а):
Думаю трудно не согласиться с тем,что рассуждать о
достоинствах чего-либо подобает с позиции человека,имеющего опыт познания.Если я
дилетант,то не рвусь в дискуссии сугубо спец.характера,а вот почему-то `атеисты`,то бишь
люди не имеющие представления об опыте духовного характера,считают своим долгом плюнуть в
сторону того,о чем даже не имеют теоретического понятия.Оговорюсь:не все,встречала
людей,чья внутренняя культур ,несмотря на не церковность,позволяла деликатно не касаться
подобных тем.Больше сказать мне нечего.
Уважаемая Janett, я не думаю, что Вы в
малейшей степени имеете право судить о моём духовном опыте - на каком основании?
Единственное, о чём я здесь говорила - о том, что религиозность и духовность в современном
восприятии не являются синонимами. Более того, я упорно пытаюсь уйти от этой темы, а Вы
упорно к ней возвращаетесь.


Jannet(02.08.2011 23:54)
alexshmurak писал(а):
Маргар, мне не приходилось сталкиваться с
попсовой средой... В этой сфере у меня нулевой опыт вообще. Но мы говорим не обо мне, а о
Свиридове или Бетховене, о персонах, жизнь которых вовсе не закрыта - теперь-то! - а
наоборот, изучена и излапана всякого рода вынюхиватилями сенсаций и т. д. Правильно
написал здесь
http://classic-online.ru/archive/?p=1&file_id=3492
Юрий Musicus. Основывайте постижение на музыке. Слова и прочее - так, тридцать восьмое
дело
Согласна,гораздо полезнее для души даже с гигиенической точки зрения беседовать
на темы музыки и творчества,а уж прочее как-то не того...Может откроем форум `Интимная
жизнь N`?Кому интересно,можно поделиться информацией.Не имею ввиду что-либо скабрезное.


Jannet(02.08.2011 23:56)
MargarMast писал(а):
Всё, пора Вам баюшки, а мне ещё поработать.
Спокойной ночи в который раз!
Совсем недавно вы советовали `не указывать...`.Стараюсь
следовать .Дело за вами.


MargarMast(02.08.2011 23:57)
Jannet писал(а):
Согласна,гораздо полезнее для души даже с
гигиенической точки зрения беседовать на темы музыки и творчества,а уж прочее как-то не
того...Может откроем форум `Интимная жизнь N`?Кому интересно,можно поделиться
информацией.Не имею ввиду что-либо скабрезное.
Это тут к чему? Совершенно не поняла.


Jannet(02.08.2011 23:57)
Ferulyov писал(а):
Да, если хочешь ощутить потрясающий русский
колорит, погрузиться в атмосферу какой-нибудь лавры, побродить среди стогов во поле,
провалиться в безграничное небо, проникнуться пушкинской стариной, не выходя из дома -
послушай Свиридова!
Все просто заинтриговали,обязательно прослушаю.


MargarMast(03.08.2011 00:05)
Уважаемая Janett, мне всё время кажется, что Вы мне пытаетесь дать какой-то посыл к
чему-то, намекнуть на что-то - только я никак не могу понять, о чём у нас с Вами идёт
разговор. Ну, с Alexом мы явно расходимся по вопросу о том, что называется `личным`
касательно творческих людей. Я считаю, что личность творческого человека неотделима от
его творчества, хотя пример Вагнера показывает обратное. Но я уже совершенно чётко
объяснила, что мне интересно и мировоззрение, и эмоциональный, и чувственный мир
композитора - и, по-моему, дневниковые записи Свиридова именно к этому самому и относятся
(без упомонаний его отношений с другими великими). То, что здесь было описано, относится
именно, именно к тому, что мне интересно в личности композитора. Хотя его отношения с
близкими - как в случае Малера и Альмы - это тоже часть его жизни, которая несомненно
отражается в его творчестве, Я никак не могу понять, о чём тут спор?


musikus(03.08.2011 00:21)
Jannet писал(а):
Г-н musikus.Никому еще не удавалось долго изображать
то,чем на самом деле не являешься.
Был бы благодарен за разъяснение: что именно я
`долго изображаю` и чем я `на самом деле` не являюсь. Это прибавило бы мне знаний и себе,
а то я, оказывается, в себе шибко заблуждаюсь. На 77-м-то году жизни. Это, в самом деле,
очень печально. Ну, а Вы имели в виду церковь, конечно, которую трогать низзья. Депутатов
и коммунистов, стало быть, можно, а этих - никак нет. Но как быть с атеизмом, ведь он не
запрещен законом, не так ли? И как быть, действительно, с торговлей табаком и спиртным,
хотя всё это - на фоне остального - сущие пустяки. Впрочем, разговор этот - немузыкальный.


Andrew_Popoff(03.08.2011 00:22)
Adcv писал(а):
Не знаю. По-моему,духовность самая высшая черта
человека.
Но как Вы её определяете? Что это? Склонность к отвлечённым мечтаниям?
Пение духовных гимнов и молитв? Освящение куличей? Разговоры о возвышенном? Мне кажется, у
человека могут быть и другие очень неплохие черты - юмор, альтруизм, Дар творчества,
нежность, сочувствие, милосердие, вера, надежда, любовь - хоть многие из этих понятий
подверглись ныне инфляции, но мы, все же понимаем, о чём речь. А что такое духовность?
Сила духа? То есть, способность заставить себя сделать то, что очень трудно? Но и тут где
критерий? Один и тот же человек обладает силой духа сказать палачам в лицо, что они
палачи, но ему не хватает духа, чтобы ночью пройти мимо кладбища, и сил, чтобы встать в 6
утра. Мное кажется, слово `духовность` все более, и более приобретает значение жупела,
обвинения, которое можно бросить любому, и оправдаться будет невозможно, поскольку никто
толком не знает - что такое духовность.


antidote(03.08.2011 00:28)
Andrew_Popoff писал(а):
Но как Вы её определяете? Что это? Склонность
к отвлечённым мечтаниям?
Ну а что такое любовь?
Этот вопрос должен поставить в тупик и тем самым показать, что невозможность дать
определение ещё не катастрофа для смысла слова.


alexshmurak(03.08.2011 00:32)
Духо


alexshmurak(03.08.2011 00:32)
сори, что-то я такое написал, что сайт не пропустил :) :)


alexshmurak(03.08.2011 00:32)
Духовность — в самом общем смысле — совокупность проявлений духа в мире и человеке. В
социологии, культурологии, а ещё чаще в публицистике «духовностью» часто называют
объединяющие начала общества, выражаемые в виде моральных ценностей и традиций,
сконцентрированные, как правило, в религиозных учениях и практиках, а также в
художественных образах искусства. В рамках такого подхода, проекция духовности в
индивидуальном сознании называется совестью, а также утверждается, что укрепление
духовности осуществляется в процессе проповеди (увещания), просвещения,
идейно-воспитательной или патриотической работы.

Википедия


antidote(03.08.2011 00:34)
Впрочем, непонятно, о чем идет разговор. Есть ли духовность или нет? В контексте музыки
это вопрос сводится к такому: если она есть, она должна непременно присутствовать в музыке
или необязательно. И ответ очевиден: необязательно. Много есть хорошей музыки при
отсутствии в ней какой-либо духовности. А все восклицания MargarMast - это то, о чем я
говорил ранее, как о дегуманизации искусства, только другими словами и произносимое
человеком, не попавшим в список троллей.


alexshmurak(03.08.2011 00:35)
Немного откомментирую

Объединяющие начала общества

что объединяет наше общество? в смысле русского общества, и `культурно образованного`
общества, и нашего конкретного общества, тут, на форуме?


Andrew_Popoff(03.08.2011 00:36)
antidote писал(а):
Ну а что такое любовь?
Этот вопрос должен поставить в тупик и тем самым показать, что невозможность дать
определение ещё не катастрофа для смысла слова.
Согласен, слову `любовь` также почти
невозможно дать определения, я уже разговаривал с Маргар на тему исчезновения языка и
мутирования или инфляции понятий. То есть, когда в 19 веке юноша говорил девушке: я вас
люблю - мы понимаем, о чем речь. Когда жеюноша в наше время говорит то же самое, это может
значить и то, что было в 19 веке, и просто `давай перепихнёмся`, или даже как ирония или
насмешка, но безо всяких последствий для говорящего. Или, помните: `для влюбленных в
кофе`? Мог ли сказать Пушкин: я влюблён в рябчика под клюквенным соусом, или, хоть в
шампанское, которого они вдвоем с Вяземким могли `уговорить` за вечер пару дюжин?


Andrew_Popoff(03.08.2011 00:40)
alexshmurak писал(а):
Духовность — в самом общем смысле —
совокупность проявлений духа в мире и человеке. В социологии, культурологии, а ещё чаще в
публицистике «духовностью» часто называют объединяющие начала общества, выражаемые в виде
моральных ценностей и традиций, сконцентрированные, как правило, в религиозных учениях и
практиках, а также в художественных образах искусства. В рамках такого подхода, проекция
духовности в индивидуальном сознании называется совестью, а также утверждается, что
укрепление духовности осуществляется в процессе проповеди (увещания), просвещения,
идейно-воспитательной или патриотической работы.

Википедия
Ни фига себе определение! Под это дело совсем уж противоположные вещи
можно пихнуть. Так и те, которые младенцев в чрево Молоха кидали, тоже духовные были. И
большевички, отбирающие последний кусок хлеба у умирающих от голода на Украине, в
Казахстане, в Поволжье - тоже духовные, аж клейма ставить некуда.


alexshmurak(03.08.2011 00:41)
Именно этим мне это определение и нравится. Я, как уже известно завсегдатаям форума,
крайний объективист. Если понимания духовности несколько (точнее, много), значит
определение должно быть соответствующим, интегрируемым :)


Jannet(03.08.2011 00:42)
MargarMast писал(а):
Уважаемая Janett, мне всё время кажется, что Вы
мне пытаетесь дать какой-то посыл к чему-то, намекнуть на что-то - только я никак не могу
понять, о чём у нас с Вами идёт разговор. Ну, с Alexом мы явно расходимся по вопросу о
том, что называется `личным` касательно творческих людей. Я считаю, что личность
творческого человека неотделима от его творчества, хотя пример Вагнера показывает
обратное. Но я уже совершенно чётко объяснила, что мне интересно и мировоззрение, и
эмоциональный, и чувственный мир композитора - и, по-моему, дневниковые записи Свиридова
именно к этому самому и относятся (без упомонаний его отношений с другими великими). То,
что здесь было описано, относится именно, именно к тому, что мне интересно в личности
композитора. Хотя его отношения с близкими - как в случае Малера и Альмы - это тоже часть
его жизни, которая несомненно отражается в его творчестве, Я никак не могу понять, о чём
тут спор?
Никаких намеков и посылов,ведь все предельно ясно.Просто лично меня
действительно личная жизнь N уже не интересует,если читать то,что издается в последнее
время,то чаще всего это желтого цвета,потому что белого-давно опубликовано .Читая о личной
жизни какого-нибудь композитора,есть риск разочароваться в нем как личности .У меня на
сайте-цель-скачать хорошую музыку,где-то расширить свой кругозор,найти ответы на свое.Если
откровенно выражают неуважение к тому,что мне дорого,промолчать не считаю возможным.Ни
каких дуэлей,каждый высказался и закончим.Кстати,может Вы забыли,что оскорбительные выпады
затеяли не Вы,а г-н(а)musikus.Но я его тоже не приглашаю к обсуждению тем,далеких от
музыки,это не благодарное дело.


MargarMast(03.08.2011 00:43)
Andrew_Popoff писал(а):
Согласен, слову `любовь` также почти
невозможно дать определения, я уже разговаривал с Маргар на тему исчезновения языка и
мутирования или инфляции понятий. То есть, когда в 19 веке юноша говорил девушке: я вас
люблю - мы понимаем, о чем речь. Когда жеюноша в наше время говорит то же самое, это может
значить и то, что было в 19 веке, и просто `давай перепихнёмся`, или даже как ирония или
насмешка, но безо всяких последствий для говорящего. Или, помните: `для влюбленных в
кофе`? Мог ли сказать Пушкин: я влюблён в рябчика под клюквенным соусом, или, хоть в
шампанское, которого они вдвоем с Вяземким могли `уговорить` за вечер пару дюжин?
Вы,
Andrew, только подтверждаете простую истину - что как бы ни использовали слово, понимающий
человек всегда знает, что оно означает в зависимости от контекста. Пушкин вполне мог
сказать, что он обожает рябчиков в клюквенном соусе, а также что он обожает свою Натали -
разве нет? Думает, тогда слово `обожать` так не использовалось? Впрочем тo, что Пушкин
писал насчёт той самой Керн, `гении чистой красоты`, в своих дневниках - об этом лучше в
приличном обществе не говорить. Но ведь - любовь-то была.


Andrew_Popoff(03.08.2011 00:44)
antidote писал(а):
Впрочем, непонятно, о чем идет разговор. Есть ли
духовность или нет? В контексте музыки это вопрос сводится к такому: если она есть, она
должна непременно присутствовать в музыке или необязательно. И ответ очевиден:
необязательно.
Как сказать. Может быть, она есть всегда, но как понять - она или не
она. Определение из Википедии ввиду расплывчатости не годится. Кстати, кто жил при
советской власти, помните ли, чтобы это слово было в обиходе? Духовные искания помню, а
никакой духовности не помню. И встречается ли это слово у Пушкина, Достоевского, Гоголя,
Гончарова? Не припоминаю, хотя прочитал у этих авторов все, что было издано. Если кто
найдет, буду ОООЧЕНЬ признателен. :)


Andrew_Popoff(03.08.2011 00:47)
MargarMast писал(а):
Вы, Andrew, только подтверждаете простую истину
- что как бы ни использовали слово, понимающий человек всегда знает, что оно означает в
зависимости от контекста. Пушкин вполне мог сказать, что он обожает рябчиков в клюквенном
соусе, а также что он обожает свою Натали - разве нет? Думает, тогда слово `обожать` так
не использовалось? Впрочем тo, что Пушкин писал насчёт той самой Керн, `гении чистой
красоты`, в своих дневниках - об этом лучше в приличном обществе не говорить. Но ведь -
любовь-то была.
Про слово `обожаю` очень хорошо в `Бурсе` Помяловского написано.
Обожать рябчиков вполне допустимо, но влюбляться? Хм...
Контекст - да! Все, что у нас еще осталось - это контекст. Э... я опять сложную тему
начинаю.


MargarMast(03.08.2011 00:51)
alexshmurak писал(а):
Духовность — в самом общем смысле —
совокупность проявлений духа в мире и человеке.
Слово `духовность` несомненно
трансформировалось в сознании советского человека - каковыми мы, т.е. моё поколение и
поколение предыдущее - все здесь и являемся, поскольку в нас это вбивали всю нашу жизнь.
Духовность в сознании интеллигента советского периода противопоставлялась бездуховному
советскому обществу, а носителями духовности были лучшие представители советской культуры,
и вся мировая культура в целом - т.е. совокупный продукт человеческой деялтельности в
области културы, отфильтрованный временем. Милосердие, сочувствие, сострадание - можное
считать, что такие душевные качества как бы подразумевают наличие духовости в человеке,
поскольку без этих качеств человек не в состоянии понять искусство - так мне, по крайней
мере, кажется.


alexshmurak(03.08.2011 00:54)
Хотелось бы выслушать ещё как минимум 2-3 подобных пассажа от других пользователей, чтоб
можно было судить более-менее объективно


antidote(03.08.2011 01:07)
Andrew_Popoff писал(а):
встречается ли это слово у Пушкина,
Достоевского, Гоголя, Гончарова?
Сам сегодня ради шутки поиском пытался найти слово
`духовность` в Братьях Карамазовых и Идиоте. Нету.


MargarMast(03.08.2011 01:11)
antidote писал(а):
Сам сегодня ради шутки поиском пытался найти слово
`духовность` в Братьях Карамазовых и Идиоте. Нету.
Князь Мышкин - воплощение
духовности. Разве это должно было быть написано у него на челе несмываемым фломастером?
Да и Алёша тож.


antidote(03.08.2011 01:14)
MargarMast писал(а):
Князь Мышкин - воплощение духовности. Разве это
должно было быть написано у него на челе несмываемым фломастером? Да и Алёша
тож.
Именно поэтому я и выбрал данные произведения. Но говорю же - ради шутки.


Andrew_Popoff(03.08.2011 02:26)
MargarMast писал(а):
Слово `духовность` несомненно трансформировалось
в сознании советского человека - каковыми мы, т.е. моё поколение и поколение предыдущее -
все здесь и являемся, поскольку в нас это вбивали всю нашу жизнь. Духовность в сознании
интеллигента советского периода противопоставлялась бездуховному советскому обществу, а
носителями духовности были лучшие представители советской культуры, и вся мировая культура
в целом - т.е. совокупный продукт человеческой деялтельности в области културы,
отфильтрованный временем. Милосердие, сочувствие, сострадание - можное считать, что такие
душевные качества как бы подразумевают наличие духовости в человеке, поскольку без этих
качеств человек не в состоянии понять искусство - так мне, по крайней мере,
кажется.
Так, постепенно становится понятно. Честно говоря, советскую интеллигенцию я
не очень уважаю. И скажу почему. В отличие от русской интеллигенции, она не выступала пред
властью для защиты униженных и оскорблённых, она униженной и оскорблённой почитала самоё
себя и именно это предъявляла власти в качестве обвинения. На народ ей было плевать
абсолютно. Идеал для неё - слинять за границу, устроиться в американский университет и
читать лекции об ужасах советской деспотии. Таким образом, духовность - способ,
посредством которого она сама себя любила. Вот почему Достоевский и Чехов прекрасно без
этой духовности обходились. Почитайте `Учебник рисования` М.Кантора. Он лучше меня об этом
сказал. И давайте закончим этот бессмысленный разговор.


antidote(03.08.2011 02:43)
Andrew_Popoff писал(а):
И давайте закончим этот бессмысленный
разговор.
Замечание не по теме, но актуальное. Вот таким образом никогда нельзя
закончить разговор, хотя многие пытаются: высказать свою точку зрения, а потом предложить
закончить разговор.


Andrew_Popoff(03.08.2011 02:48)
antidote писал(а):
Замечание не по теме, но актуальное. Вот таким
образом никогда нельзя закончить разговор, хотя многие пытаются: высказать свою точку
зрения, а потом предложить закончить разговор.
Замечание уместное. :) Но я, в самом
деле, серьёзно. Давайте закончим... Ха! Вспомнил, это словечко в нонешней московской
нуворишеской тусовке мутировало в словечко `Духовка`. Так и говорят: `Ах как я эту духовку
люблю - церкви, лапти и актуальное искуство, особенно Акунина`. :) Сам своими ушами
слышал. Так что, буржуины тоже желают видеть себя не просто жуликоватыми жирными котами,
но ещё и духовными.


alexshmurak(03.08.2011 02:51)
духовка, нетленка, колоколка, моралка, традиционалка :)


Andrew_Popoff(03.08.2011 02:54)
alexshmurak писал(а):
духовка, нетленка, колоколка, моралка,
традиционалка :)
Моралка мне особенно нравится. :)
`Он был пацаном высокой моралки, достойный быть запечатлённым в нетленке`.


alexshmurak(03.08.2011 03:00)
Обладая глубокой духовкой, он постоянно рожал нетленку, при этом с неподдельной
колоколкой, Соблюдая великую русскую традиционалку. Вот, пожалуй, идеал народного
композитора! :)


alexshmurak(03.08.2011 03:02)
На это тему есть прекрасная ссылка:
http://dkuzmin.livejournal.com/444868.html
:)


Andrew_Popoff(03.08.2011 03:03)
alexshmurak писал(а):
На это тему есть прекрасная ссылка:
http://dkuzmin.livejournal.com/444868.html
:)
Тоже сочинение советского интеллигента, факт. :)


MargarMast(03.08.2011 03:09)
Andrew_Popoff писал(а):
Так, постепенно становится понятно. Честно
говоря, советскую интеллигенцию я не очень уважаю. И скажу почему. В отличие от русской
интеллигенции, она не выступала пред властью для защиты униженных и оскорблённых, она
униженной и оскорблённой почитала самоё себя и именно это предъявляла власти в качестве
обвинения. На народ ей было плевать абсолютно. Идеал для неё - слинять за границу,
устроиться в американский университет и читать лекции об ужасах советской деспотии. Таким
образом, духовность - способ, посредством которого она сама себя любила. Вот почему
Достоевский и Чехов прекрасно без этой духовности обходились. Почитайте `Учебник
рисования` М.Кантора. Он лучше меня об этом сказал. И давайте закончим этот бессмысленный
разговор.
Интересно, а Вы сами себя причислаете к какому-нибудь `интеллигентскому
сословию`? И потом - то, что Вы сейчас говорите - сущая нелепость. О каком `народе` во
времена homo sovetikusa Вы рассказываете? О том, который эту интеллигенцию в 37-ом
расстреливал? Вообще, разговор действительно бессмысленный. Мы жили в разных обществах, а
потому нам друг друга не понять. О каких `американских универистетах` Вы говорите, когда
Чехословакия считалась `заграницей` и нужно быо проходить собеседование в райкоме, чтобы
туда поехать? Андрей. Не говорите о том, чего Вы не знаете. И действительно - разговор
бессмысленный. Давайте вернёмся к музЫке. И - Alex, давайте не будем уподобляться той
самой `жёлтой среде`, которую Вы так не любите, поскольку все словечки из Вашего
последнего поста - именно оттуда. Это - гораздо хуже, нежели знать, кому Бетховен посвятил
свою `Лунную сонату`.


alexshmurak(03.08.2011 03:12)
Маргар, ок, если Вас раздражают эти слова, ок, но вообще-то это профессиональный жаргон и
ирония


MargarMast(03.08.2011 03:15)
alexshmurak писал(а):
Обладая глубокой духовкой, он постоянно рожал
нетленку, при этом с неподдельной колоколкой, Соблюдая великую русскую традиционалку. Вот,
пожалуй, идеал народного композитора! :)
Вообще, ребята, ваши последние посты наводят
меня на грустные размышления и на желание завязать все разговоры на форуме. Если вы
хотите идти в этом направлении - я с этим завяжу, потому что мне ваш цинизм крайне
неприятен.


alexshmurak(03.08.2011 03:17)
Маргар, а Вы пошутите что-то о патентах, а мы будем ужасаться и упрекать Вас в цинизме
Словом, меньше ханжества
Оно куда неприятнее цинизма


Jannet(03.08.2011 03:25)
musikus писал(а):
Был бы благодарен за разъяснение: что именно я
`долго изображаю` и чем я `на самом деле` не являюсь. Это прибавило бы мне знаний и себе,
а то я, оказывается, в себе шибко заблуждаюсь. На 77-м-то году жизни. Это, в самом деле,
очень печально. Ну, а Вы имели в виду церковь, конечно, которую трогать низзья. Депутатов
и коммунистов, стало быть, можно, а этих - никак нет. Но как быть с атеизмом, ведь он не
запрещен законом, не так ли? И как быть, действительно, с торговлей табаком и спиртным,
хотя всё это - на фоне остального - сущие пустяки. Впрочем, разговор этот -
немузыкальный.
Когда человек бросает камень в воду,не стоит удивляться кругам на
воде.Совсем недавно вы вели насыщенные диалоги, впечатляло.Из уважения к вашему возрасту
неудобно читать Вам мораль.У меня понятие духовности не равняется эрудиции-не хочу Вас
обидеть,это мое личное мнение,кто-то думает по-другому.Другое дело,такие категории, как
национальность,вера-этикет не позволяет такие темы обострять(кажется,все-таки читаю
мораль),действительно `низзья`.В вышеупомянутых диалогах Вас упоминала не с целью вызвать
Вас на разговор,дискутировать и сейчас не вижу в этом смысла.А насчет атеизма-есть такое
изречение:при жизни люди делятся на верующих и атеистов,после смерти все верующие.


Andrew_Popoff(03.08.2011 03:37)
MargarMast писал(а):
Интересно, а Вы сами себя причислаете к
какому-нибудь `интеллигентскому сословию`? И потом - то, что Вы сейчас говорите - сущая
нелепость. О каком `народе` во времена homo sovetikusa Вы рассказываете? О том, который
эту интеллигенцию в 37-ом расстреливал? Вообще, разговор действительно бессмысленный. Мы
жили в разных обществах, а потому нам друг друга не понять. О каких `американских
универистетах` Вы говорите, когда Чехословакия считалась `заграницей` и нужно быо
проходить собеседование в райкоме, чтобы туда поехать? Андрей. Не говорите о том, чего Вы
не знаете. И действительно - разговор бессмысленный. Давайте вернёмся к музЫке. И - Alex,
давайте не будем уподобляться той самой `жёлтой среде`, которую Вы так не любите,
поскольку все словечки из Вашего последнего поста - именно оттуда. Это - гораздо хуже,
нежели знать, кому Бетховен посвятил свою `Лунную сонату`.
Маргар, прошу прощения, я
совсем не хотел Вас обидеть. И я не принадлежу ни к какому сословию, нет у нас никаких
сословий, и прослоек нет, и интеллигенции тоже нет. Есть маленькие замкнутые группки.
Народа тоже нет. Почитайте М.Кантора. Если, конечно, в США его `Учебник рисования` не
запрещён.


MargarMast(03.08.2011 03:52)
Andrew_Popoff писал(а):
Маргар, прошу прощения, я совсем не хотел Вас
обидеть. И я не принадлежу ни к какому сословию, нет у нас никаких сословий, и прослоек
нет, и интеллигенции тоже нет. Есть маленькие замкнутые группки. Народа тоже нет.
Почитайте М.Кантора. Если, конечно, в США его `Учебник рисования` не
запрещён.
Андрей, честно говоря, я действительно обиделась. Потому что Вы просто не
знаете, в каком обществе мы существовали. Я училась во 2-й математической школе, самой
диссидентской из всех школ Москвы. По истории у нас было две тетрадки - одна - там, где
была описана правда - для нас, а 2-ая - для райкома, когда приходили `проверяющие
комиссии`, а приходили они постоянно, поскольку школа наша была бельмом на глазу райкома.
Историк наш, невероятный Юрий Львович, красавец и умница, попал к нам в школу после армии,
куда его загребли после того, как выгнали с истфака за то, что он против чего-то там
выступил. Армия его сгубила, потому что он стал там пить, и попал к нам в школу в
25-летнем возрасте уже с этой проблемой. Школу в конце-концов разогнали, а у ребят на
мехмате и физфаке, выпускников школы, которые по этому поводу надели траурные ленточки,
начались крупные неприятности с угрозой отчисления из университета. Да, надо заметить, что
в те времена имя Гумилёва было запрещено произносить, а у нас в школе на семинарах Камянов
читал стихи Гумилёва - тоже под угрозой закрытия школы. На химфаке, когда я там училась,
группа острословов выпустила газету с сатирическим перепевом каких-то статей Владимира
Ильича - и только вмешательство высокопоставленных родителей пары из них помогло им
избежать отчисления. Когда я работала в академическом институте, в соседнем институте
химфизики (тоже академическом) физик, старший научный сотрудник, был арестовам, потому что
он передал кому-то `Архипелаг Гулаг`. Ещё примеры нужны?


Andrew_Popoff(03.08.2011 04:09)
MargarMast писал(а):
Андрей, честно говоря, я действительно
обиделась. Потому что Вы просто не знаете, в каком обществе мы существовали. Я училась
во 2-й математической школе, самой диссидентской из всех школ Москвы. По истории у нас
было две тетрадки - одна - там, где была описана правда - для нас, а 2-ая - для райкома,
когда приходили `проверяющие комиссии`, а приходили они постоянно, поскольку школа наша
была бельмом на глазу райкома. Историк наш, невероятный Юрий Львович, красавец и умница,
попал к нам в школу после армии, куда его загребли после того, как выгнали с истфака за
то, что он против чего-то там выступил. Армия его сгубила, потому что он стал там пить, и
попал к нам в школу в 25-летнем возрасте уже с этой проблемой. Школу в конце-концов
разогнали, а у ребят на мехмате и физфаке, выпускников школы, которые по этому поводу
надели траурные ленточки, начались крупные неприятности с угрозой отчисления из
университета. Да, надо заметить, что в те времена имя Гумилёва было запрещено произносить,
а у нас в школе на семинарах Камянов читал стихи Гумилёва - тоже под угрозой закрытия
школы. На химфаке, когда я там училась, группа острословов выпустила газету с сатирическим
перепевом каких-то статей Владимира Ильича - и только вмешательство высокопоставленных
родителей пары из них помогло им избежать отчисления. Когда я работала в академическом
институте, в соседнем институте химфизики (тоже академическом) физик, старший научный
сотрудник, был арестовам, потому что он передал кому-то `Архипелаг Гулаг`. Ещё примеры
нужны?
Маргар, я Вас понимаю. Но Вы действительно считаете, что это весь народ над
вами так издевался? Расстреливал, сажал? Но там были и мои бабушки с девушками, которые -
я это точно знаю - никого не расстреливали и не сажали, скорее наоборот. И они никогда не
отделяли себя от народа и не приписывали себе повышенную духовность оттого, что имели
неплохое образование. Заявив о том, что весь народ был палачом, Вы оскорбили их память, а
значит, и меня обидели. Но я не сержусь, я знаю, что Вы не хотели. А интеллигенции у нас
нет, вся уехала. Вот, Вы, к примеру, уехали.


mikrus72(03.08.2011 04:51)
Любимая Маргар! Мы как-то с другом переписывались о Солженицыне. Вот его письмо. Хочу
показать Вам. Он Разрешил мне это делать. Так что все нормально. Тема был интересная. И
вот что думают о Солженицыне у Нас В России. Не все. Но думают. Я лично подписываюсь под
каждым словом. Тон резковатый. Зато смысл ясен! Вот письмо:

О Солженицыне. Это не патриот! Это предатель!. Чмо..! Политическая «проститутка!».
Которая столько грязи вылила на Россиию, что хватит на три Америки. Он не только не любил
Россию, но и ненавидел ее. Все его Романы –это «фентези» не подтвержденные документами.
Если Солженицину дают одну папку со статьями, то он умудрялся сделать из нее десять папок.
У нас по нему вся страна по лагерям сидела. Я прочел весь Архипелаг ГУЛАГ, от корки до
корки, и что я скажу! Провел свое исследование в области этой книги на правду. Мне это
сделать было не трудно. Во первых: моя родня непосредственно работает в этой области с
заключенным, вот уже сорок лет!. Так я им эту писанину его показывал, так они только мило
улыбались. И сказали, что это ж просто человек.. на кого работает, с чьих радиостанций он
вещает?. Вот и все?. Сам Солженицын с доками не работал в архивы не входил ,ни когда! Кто
ж его впустил бы, еще да еще тогда! Спрашивается откуда все брал? Раздул свой лагерный
опыт на всю страну.
За что его арестовали то?. Зато что в военное время разводил антисоветчину. В военное
время это расценивалось как предательство. Наши деды душу свою отдавали за родину, за
детей, матерей.. а он «справедливость»… водители искал!. Да я бы сам его шлепнул, попадись
он мне в то время. Война- это не место для поиска справедливости!. А во время ареста, он
сдавал всех и вся!. Даже неприятно это слышать –«патриот страны». Стукач… у нас патриот
страны! .Да он лил грязь на страну -он выгоден власти! Он патриот!. Предатель-патриот!. В
лагерях он постоянно стучал на всех почти.!
Страна под Гитлером стонала. А этот «гад воспевал»Ю какой хороши товарищь Власов и
«всласовцы». А «бандеровцы»- это вообще бойцы за справедливость. Солженицын был против
Росссии. Против своего народа!. Он, активно сотрудничал с органами МГБ. Да и сам
Солженицын признаёт, что под давлением дал письменное согласие на сотрудничество с
лагерной администрацией и взял на себя обязательства доносить о готовящихся побегах
заключённых.
Вот… весь его срок то «комариный»: ( по тем временам… конечно)После ареста Солженицын
был доставлен в Москву; 27 июля заочно репрессирован Особым cовещанием на 8 лет
исправительно-трудовых лагерей (по статье 58, пункт 10, часть 2, и пункт 11 Уголовного
Кодекса РСФСР).

В августе направлен в лагерь в Новый Иерусалим, 9 сентября 1945 переведён в лагерь
«Калужские Ворота».

В июне 1946 востребован в систему спецтюрем 4-го Спецотдела НКВД, в сентябре направлен в
специнститут для заключённых («шарашку») при авиамоторном заводе в Рыбинске, через пять
месяцев — на «шарашку» в Загорск, в июле 1947 — в аналогичное заведение в Марфино (под
Москвой). Работал по специальности — математиком. В Марфине Солженицын начал работу над
повестью «Люби революцию». Позднее последние дни на Марфинской шарашке описаны
Солженицыным в романе «В круге первом», где сам он выведен под именем Глеба Нержина, а его
сокамерники Дмитрий Панин и Лев Копелев — Дмитрия Сологдина и Льва Рубина.

В декабре 1948 жена заочно развелась с Солженицыным.

В мае 1950 Солженицын был этапирован в Бутырки (размолвка с начальством «шарашки»), в
августе направлен в Степлаг — особый лагерь в Экибастузе. В лагере был на «общих» работах,
некоторое время — бригадиром, участвовал в забастовке. Позднее лагерная жизнь получит
литературное воплощение в рассказе «Один день Ивана Денисовича», а забастовка заключённых
— в киносценарии «Знают истину танки». Итак, каковы же «эпизоды» в деле, которые
инкриминируются нашему подозреваемому? Вот они.

Первое - то, что при аресте в 1945 году Солженицын “сдал” всех своих друзей, `заложил`
даже жену.

Второе - дал в тюрьме подписку, что готов быть сексотом.

Третье - накатал донос на солагерников, украинских националистов, которых тут же
расстреляли.


Ну и еще – плохие отношения с другими зэками, такими, как Варлам Шаламов.

Зато он во всех лагерях отсидел Всю страну узнал. Каждый лагерь. Каков размах.


Теперь я добавлю!
Что примечательно.. «Нобелевскую» премию не дали Л .Н.Толстому только по тому, что..
«дорогие» наши «Капиталисты» сказали, что он не является «ортодоксальным христианином»!.
Цитирую дословно!. Значит талант, литературный дар, для Нобелевских «лизоблюдов».. ничто,
а политические взгляды- все!. А вот Солженицын.. который и рядом с Толстым по таланту не
стоял,,, Получил эту премию! Даже там.. в комиссии «нобеля» двойные стандарты применяют.
(Это мое мнение, ни кому его не навязываю. По Солженицину) Абама- тоже «нобеля» получил!
Это нормально?


MargarMast(03.08.2011 04:53)
Andrew_Popoff писал(а):
Маргар, я Вас понимаю. Но Вы действительно
считаете, что это весь народ над вами так издевался? Расстреливал, сажал? Но там были и
мои бабушки с девушками, которые - я это точно знаю - никого не расстреливали и не сажали,
скорее наоборот. И они никогда не отделяли себя от народа и не приписывали себе повышенную
духовность оттого, что имели неплохое образование. Заявив о том, что весь народ был
палачом, Вы оскорбили их память, а значит, и меня обидели. Но я не сержусь, я знаю, что
Вы не хотели. А интеллигенции у нас нет, вся уехала. Вот, Вы, к примеру,
уехали.
Andrew, о чём Вы говорите? При чём тут `весь народ`? Вообще, пытаться
провести аналогии между `русской интеллигенции` и совковой совершенно бессмысленно. Мало
того, что совковая интеллигенция в основе своей была интеллигенцией во 2-ом поколении, а
значит происхождение её было далеко не дворянским, так и отношение к ней было - со стороны
того же самого народа (не знаю только, какой Вы народ имеете в виду - городской или
деревенский) - соответствующее, т.е. весьма барахляное. Так что, кто кого и от кого
должен был защищать - я совершенно не поняла. И никто не говорит ни о чьей `повышенной
духовности`. Если человек говорит о своей `повышенной духовности` - значит, он ею просто
не обладает. Я так вообще об этом не говорю в отношении себя. И образование к духовности
имеет совершенно косвенное отношение. Человек может быть совершенно простым по
происхождению и не очень образованным - и тем не менее, иметь высшую духовность и мудрость
- я таких людей на своём веку встречала и неизменно ими восхищалась. А говорить, что я
якобы `весь народ` записала в палачи - я не знаю, как вообще Вам такое могло придти в
голову? Понятие `народ` в советскую эпоху потеряло вообще какой-либо общетолковательный
смысл.


MargarMast(03.08.2011 04:57)
alexshmurak писал(а):
Маргар, а Вы пошутите что-то о патентах, а мы
будем ужасаться и упрекать Вас в цинизме
Словом, меньше ханжества
Оно куда неприятнее цинизма
Я не поняла, какое отношение имеют те слова, которые Вы
шутя использовали, к Вашему творчеству, Alex? Вы что, записались в `народные
композиторы`?


Andrew_Popoff(03.08.2011 05:07)
MargarMast писал(а):
Andrew, о чём Вы говорите? При чём тут `весь
народ`? Вообще, пытаться провести аналогии между `русской интеллигенции` и совковой
совершенно бессмысленно. Мало того, что совковая интеллигенция в основе своей была
интеллигенцией во 2-ом поколении, а значит происхождение её было далеко не дворянским, так
и отношение к ней было - со стороны того же самого народа (не знаю только, какой Вы народ
имеете в виду - городской или деревенский) - соответствующее, т.е. весьма барахляное. Так
что, кто кого и от кого должен был защищать - я совершенно не поняла. И никто не говорит
ни о чьей `повышенной духовности`. Если человек говорит о своей `повышенной духовности` -
значит, он ею просто не обладает. Я так вообще об этом не говорю в отношении себя. И
образование к духовности имеет совершенно косвенное отношение. Человек может быть
совершенно простым по происхождению и не очень образованным - и тем не менее, иметь высшую
духовность и мудрость - я таких людей на своём веку встречала и неизменно ими восхищалась.
А говорить, что я якобы `весь народ` записала в палачи - я не знаю, как вообще Вам такое
могло придти в голову? Понятие `народ` в советскую эпоху потеряло вообще какой-либо
общетолковательный смысл.
Бог с ним, с народом. Вопрос о `духовности`. Мы тут совсем
уж всё обессмыслили. Мне представляется, что то, о чём Вы говорите, связано с каким-то
сложным эмоциональным состоянием, которому присуще чувсто полета, возвышенность, и, при
этом связь с Историей, культурой и религией. Возможно также ощущение радости, или,
наоборот, сострадания. И ощущение своей сопричастности с Бытием на каком-то высшем уровне.
Я прав?


MargarMast(03.08.2011 05:08)
mikrus72 писал(а):
Мы как-то с другом переписывались о Солженицыне.
Вот его письмо. Хочу показать Вам. Он Разрешил мне это делать. Так что все нормально. Тема
был интересная.
mikrus - опять мы влезли во всю эту гадость. Я имею в виду
политические разговоры, да ещё преподнесённые таким тоном. Честное слово, нет ни
возможности, ни желания говорить о Солженицине. Я достаточно прочитала литературы и
насмотрелась передач, чтобы иметь полное представление о том, что творилось в стране - мне
для этого не нужен Солженицын. Моё мнение об этим режиме неизменно - кто бы что бы мне о
нём ни говорил. Я уже сказала, что чтобы ни говорили о западном мире - ни в одной стране
власть не уничтожала лучшую часть своего народа в течение 70 лет. Это было сделано только
в России. Генофонд практически уничтожен. Всё остальное - плоды. Дорогой и замечательный
mikrus - призываю оставить политику в покое. Призываю относиться друг к другу по-дружески
и стараться не наступать на больные мозоли друг друга, которых понатыкано везде у всех в
большом кол-ве и в разных местах. Давайте научимся обходить эти больные места минутой
молчание, а? И идти дальше :).


MargarMast(03.08.2011 05:09)
Andrew_Popoff писал(а):
Бог с ним, с народом. Вопрос о `духовности`.
Мы тут совсем уж всё обессмыслили. Мне представляется, что то, о чём Вы говорите, связано
с каким-то сложным эмоциональным состоянием, которому присуще чувсто полета,
возвышенность, и, при этом связь с Историей, культурой и религией. Возможно также
ощущение радости, или, наоборот, сострадания. И ощущение своей сопричастности с Бытием на
каком-то высшем уровне. Я прав?
Абсолютно точно. Совершенно верно сказано.


Andrew_Popoff(03.08.2011 05:20)
mikrus72 писал(а):
Любимая Маргар! Мы как-то с другом переписывались
о Солженицыне. Вот его письмо. Хочу показать Вам. Он Разрешил мне это делать. Так что все
нормально. Тема был интересная. И вот что думают о Солженицыне у Нас В России. Не все. Но
думают. Я лично подписываюсь под каждым словом. Тон резковатый. Зато смысл ясен! Вот
письмо:

О Солженицыне. Это не патриот! Это предатель!. Чмо..! Политическая «проститутка!».
Которая столько грязи вылила на Россиию, что хватит на три Америки. Он не только не любил
Россию, но и ненавидел ее. Все его Романы –это «фентези» не подтвержденные документами.
Если Солженицину дают одну папку со статьями, то он умудрялся сделать из нее десять папок.
У нас по нему вся страна по лагерям сидела. Я прочел весь Архипелаг ГУЛАГ, от корки до
корки, и что я скажу! Провел свое исследование в области этой книги на правду. Мне это
сделать было не трудно. Во первых: моя родня непосредственно работает в этой области с
заключенным, вот уже сорок лет!. Так я им эту писанину его показывал, так они только мило
улыбались. И сказали, что это ж просто человек.. на кого работает, с чьих радиостанций он
вещает?. Вот и все?. Сам Солженицын с доками не работал в архивы не входил ,ни когда! Кто
ж его впустил бы, еще да еще тогда! Спрашивается откуда все брал? Раздул свой лагерный
опыт на всю страну.
За что его арестовали то?. Зато что в военное время разводил антисоветчину. В военное
время это расценивалось как предательство. Наши деды душу свою отдавали за родину, за
детей, матерей.. а он «справедливость»… водители искал!. Да я бы сам его шлепнул, попадись
он мне в то время. Война- это не место для поиска справедливости!. А во время ареста, он
сдавал всех и вся!. Даже неприятно это слышать –«патриот страны». Стукач… у нас патриот
страны! .Да он лил грязь на страну -он выгоден власти! Он патриот!. Предатель-патриот!. В
лагерях он постоянно стучал на всех почти.!
Страна под Гитлером стонала. А этот «гад воспевал»Ю какой хороши товарищь Власов и
«всласовцы». А «бандеровцы»- это вообще бойцы за справедливость. Солженицын был против
Росссии. Против своего народа!. Он, активно сотрудничал с органами МГБ. Да и сам
Солженицын признаёт, что под давлением дал письменное согласие на сотрудничество с
лагерной администрацией и взял на себя обязательства доносить о готовящихся побегах
заключённых.
Вот… весь его срок то «комариный»: ( по тем временам… конечно)После ареста Солженицын был
доставлен в Москву; 27 июля заочно репрессирован Особым cовещанием на 8 лет
исправительно-трудовых лагерей (по статье 58, пункт 10, часть 2, и пункт 11 Уголовного
Кодекса РСФСР).

В августе направлен в лагерь в Новый Иерусалим, 9 сентября 1945 переведён в лагерь
«Калужские Ворота».

В июне 1946 востребован в систему спецтюрем 4-го Спецотдела НКВД, в сентябре направлен в
специнститут для заключённых («шарашку») при авиамоторном заводе в Рыбинске, через пять
месяцев — на «шарашку» в Загорск, в июле 1947 — в аналогичное заведение в Марфино (под
Москвой). Работал по специальности — математиком. В Марфине Солженицын начал работу над
повестью «Люби революцию». Позднее последние дни на Марфинской шарашке описаны
Солженицыным в романе «В круге первом», где сам он выведен под именем Глеба Нержина, а его
сокамерники Дмитрий Панин и Лев Копелев — Дмитрия Сологдина и Льва Рубина.

В декабре 1948 жена заочно развелась с Солженицыным.

В мае 1950 Солженицын был этапирован в Бутырки (размолвка с начальством «шарашки»), в
августе направлен в Степлаг — особый лагерь в Экибастузе. В лагере был на «общих» работах,
некоторое время — бригадиром, участвовал в забастовке. Позднее лагерная жизнь получит
литературное воплощение в рассказе «Один день Ивана Денисовича», а забастовка заключённых
— в киносценарии «Знают истину танки». Итак, каковы же «эпизоды» в деле, которые
инкриминируются нашему подозреваемому? Вот они.

Первое - то, что при аресте в 1945 году Солженицын “сдал” всех своих друзей, `заложил`
даже жену.

Второе - дал в тюрьме подписку, что готов быть сексотом.

Третье - накатал донос на солагерников, украинских националистов, которых тут же
расстреляли.


Ну и еще – плохие отношения с другими зэками, такими, как Варлам Шаламов.

Зато он во всех лагерях отсидел Всю страну узнал. Каждый лагерь. Каков размах.


Теперь я добавлю!
Что примечательно.. «Нобелевскую» премию не дали Л .Н.Толстому только по тому, что..
«дорогие» наши «Капиталисты» сказали, что он не является «ортодоксальным христианином»!.
Цитирую дословно!. Значит талант, литературный дар, для Нобелевских «лизоблюдов».. ничто,
а политические взгляды- все!. А вот Солженицын.. который и рядом с Толстым по таланту не
стоял,,, Получил эту премию! Даже там.. в комиссии «нобеля» двойные стандарты применяют.
(Это мое мнение, ни кому его не навязываю. По Солженицину) Абама- тоже «нобеля» получил!
Это нормально?
Извините, Mikrus, что вмешиваюсь. Ваш друг не учитывает некоторые
вещи. Конечно, Александр Исаевич много чего напридумывал, но не забывайте, что он был
писатель, а писатели любят приврать, и сами верят в свою выдумку, таковы все мои знакомые
писатели. К тому же, иногда он очень хороший писатель, можно сказать гениальный. Конечно,
`Архипелаг` я не имею в виду. И в третьих, по своему он честный и цельный человек. В
Америке быстро поняли, что зря на него потратились, подкупить его не удалось. Кстати, не
забывайте, что он один из немногих вернулся на Родину. И послал г-на Ельцина в Ж. с его
орденом.


Andrew_Popoff(03.08.2011 05:25)
MargarMast писал(а):
Абсолютно точно. Совершенно верно
сказано.
Ну, так давайте, чтобы не дразнить медведей (а их тут немало, не только я)
использовать эти понятия вместо `духовности`. Хорошо?


MargarMast(03.08.2011 05:29)
Andrew_Popoff писал(а):
Ну, так давайте, чтобы не дразнить медведей
(а их тут немало, не только я) использовать эти понятия вместо `духовности`.
Хорошо?
Давайте - разве я против? Самое главное, чтобы мы все понимали, о чём идёт
речь - я ведь давно сказала, что слова не имеют никакого значения. Важно, чтобы мы были
людьми со-чувствующими, т.е. чувствовали друг друга - разве не так? И - главное, чтобы
молодёжь наша понимала, что такое `чувства высокого полёта`. Нельзя жить одним разумом,
какие бы интересные фортели он ни преподносил, особенно когда разум сам по себе - как у
нашей молодёжи - весьма развитый. Но похоже, они на него делают основной упор. Впрочем,
не будем говорить о них за их спиной.


Andrew_Popoff(03.08.2011 05:39)
MargarMast писал(а):
Давайте - разве я против? Самое главное, чтобы
мы все понимали, о чём идёт речь - я ведь давно сказала, что слова не имеют никакого
значения. Важно, чтобы мы были людьми со-чувствующими, т.е. чувствовали друг друга -
разве не так? И - главное, чтобы молодёжь наша понимала, что такое `чувства высокого
полёта`. Нельзя жить одним разумом, какие бы интересные фортели он ни преподносил,
особенно когда разум сам по себе - как у нашей молодёжи - весьма развитый. Но похоже,
они на него делают основной упор. Впрочем, не будем говорить о них за их спиной.
Я
думаю, Вы преувеличиваете, не такие уж они бихейверисты и рационалисты. Просто слова
мутируют, и все толкуют их по-разному.


MargarMast(03.08.2011 06:08)
Andrew_Popoff писал(а):
Я думаю, Вы преувеличиваете, не такие уж они
бихейверисты и рационалисты. Просто слова мутируют, и все толкуют их по-разному.
А
насчёт рационализма - наверное, тут ещё есть и фактор `оппозиционирования` себя, попытка
наиболее чётко обозначить и определить свою позицию - что всегда приводит к некоторому
утрированию. Такое всегда происходит в спорах - сама за собой сколько раз замечала. А тем
более, для `молодых горячих`.


musikus(03.08.2011 10:00)
Jannet писал(а):
А насчет атеизма-есть такое изречение:при жизни люди
делятся на верующих и атеистов,после смерти все верующие.
Пишете Вы хорошо, красиво.
Это я уважаю. Но Вы ушли от ответа на вопрос - что же я `изображаю`, на самом деле не
являясь `этим`. Чем? Наверное, это - в отличие от меня - некое высоконравственное рафине
и, главное, верующее, верующее. Но... Вы знаете, были и есть люди, которым, чтобы быть
чем-то вроде морального эталона, вовсе не надо было быть верующим. Кто-то вроде - на
вскидку - Чехова, Сахарова, Лихачева, Окуджавы, Искандера, Володина и др. (не знаю,
верили они на самом деле или нет - не в том суть). Вполне достаточно некоторых культурных,
моральных основ, чтобы не быть монстром, и не обязательно для этого ходить в позолоченное
строение и слушать там бормотание ряженых. Что касается того, что после смерти (это меня
особенно интригует - ПОСЛЕ смерти) все - верующие, то даже и не знаю - утешили Вы меня или
напужали. Но я проверю, проверю, ждать не долго. Только как Вам сообщить?


Adcv(03.08.2011 11:03)
musikus писал(а):
Пишете Вы хорошо, красиво. Это я уважаю. Но Вы ушли
от ответа на вопрос - что же я `изображаю`, на самом деле не являясь `этим`. Чем?
Наверное, это - в отличие от меня - некое высоконравственное рафине и, главное, верующее,
верующее. Но... Вы знаете, были и есть люди, которым, чтобы быть чем-то вроде морального
эталона, вовсе не надо было быть верующим. Кто-то вроде - на вскидку - Чехова, Сахарова,
Лихачева, Окуджавы, Искандера, Володина и др. (не знаю, верили они на самом деле или нет -
не в том суть). Вполне достаточно некоторых культурных, моральных основ, чтобы не быть
монстром, и не обязательно для этого ходить в позолоченное строение и слушать там
бормотание ряженых. Что касается того, что после смерти (это меня особенно интригует -
ПОСЛЕ смерти) все - верующие, то даже и не знаю - утешили Вы меня или напужали. Но я
проверю, проверю, ждать не долго. Только как Вам сообщить?
Но ведь
Стравинский,Свиридов,Караманов, Гаврилин,Б.Чайковский были глубоко верующими людьми. А
Берлиоз,например,был атеистом...


musikus(03.08.2011 14:53)
Adcv писал(а):
Но ведь Стравинский,Свиридов,Караманов,
Гаврилин,Б.Чайковский были глубоко верующими людьми. А Берлиоз,например,был
атеистом...
Не понял. И что из того?


Adcv(03.08.2011 15:15)
musikus писал(а):
Не понял. И что из того?
А из этого
следует,что вера и духовность разные понятия.


Andrew_Popoff(03.08.2011 15:30)
MargarMast писал(а):
А насчёт рационализма - наверное, тут ещё есть и
фактор `оппозиционирования` себя, попытка наиболее чётко обозначить и определить свою
позицию - что всегда приводит к некоторому утрированию. Такое всегда происходит в спорах -
сама за собой сколько раз замечала. А тем более, для `молодых горячих`.
Да, это
действительно имеет место. Иногда так важно заявить о своей позиции, что если вдруг никто
не возражает, соглашается, то, из чувства противоречия хочется даже изменить свою позицию,
чтобы вызвать спор. :) Бывает, по себе знаю.


MargarMast(03.08.2011 15:46)
Andrew_Popoff писал(а):
Да, это действительно имеет место. Иногда так
важно заявить о своей позиции, что если вдруг никто не возражает, соглашается, то, из
чувства противоречия хочется даже изменить свою позицию, чтобы вызвать спор. :) Бывает, по
себе знаю.
А, зато появился ещё один интересный собеседник - но мне с ним тягаться
тяжело - тут должен быть musikus. Может быть, очень на это, во всяком случае надеюсь,
между ними завяжаться диалог по существу. Поскольку Вы, Andrew, находите с kollontayем
слишком быстро общий язык, к тому же - профессиональный ;).


Adcv(03.08.2011 15:57)
Сегодня понял,что Свиридов настоящий русский мыслитель прослушав часть книги в
аудиоформате Музыка как судьба. Есть конечно и плохие мысли,но так как Свиридов написал о
Шостаковиче после енго смерти мало кто мог,если мог...


Adcv(03.08.2011 16:01)
Если бы меня вдруг спросили, какое значение имеют для человечества мои папа и мама, я ни в
коем случае не нашел бы ответа. Они меня родили, и я их люблю, а как к этому относится
человечество — не знаю. Я не смог бы также объяснить мирового значения тысяч вещей и
явлений — ни березок, ни полей, ни закатов, ни колокольного звона, ни длинных неухоженных
проселков. Все это — моя Родина, это моя живая душа, моя страна. И есть в этой стране
чудо, значение которого я тоже не могу объяснить. Я благоговею перед ним и люблю сильно и
бесконечно, любовь эту можно отнять от меня, лишь отняв душу. Я говорю о музыке Свиридова.
Каждый день каждый из людей делает десятки, сотни движений, жестов. Мы так привыкли
к ним, что обыкновенно и не замечаем этой мелкой мускульной возни. Но вот простенький жест
сделан рукой великого артиста — и мы замираем. Происходит чудо. Словно туман отлетает от
наших глаз, и мы видим движение, исполненное выразительности, смысла, движение во всем его
первозначении, очищенное от неточности, неопределенности и прочей шелухи. Это уже не
суетливая мускульная возня — это движение воли, характера, устремлений. Это обобщение,
образ...
Я вникаю в суть свиридовских «педалей». Один звук, всего один звук, один жест. Но
как он велик, объемен, многозначен, как он играет, сколько в нем речи, собранного
человеческого чувства. Такой звук иногда стоит целой симфонии, целого романа, целого
театрального действа. Он то круглый, то крупный, как шар, и звенит колоколом, то вдруг
расстилается и становится бесконечно длинным и грустным, как деревенская дорога или косяки
улетающих в теплые страны гусей. Музыка Свиридова — не испепеляющий огонь, не с ног
валящий шквал, не уютное одеяло, не грелка к ногам. Она представляется мне тысячью
бриллиантовых направленных прямо в сердце слушателя стрел, а сам композитор — каким-то
«драгоценщиком». Чувство драгоценного развито у него невероятно. В работах Георгия
Васильевича нет проходного, заболтанного материала или материала «взаймы». Он отыскивает
только самый дорогой, редкий и прекрасный. Свиридов может быть язвительным, лукавым,
страстным, но он всегда лучезарен, светоносен. Это тот ясный, холодноватый свет, каким
светят только высокие и большие звезды. Мир, отраженный в бриллиантах звуковых стрел,
входит в душу слушателя по-особому чистым, свежим, трогательным, чуть-чуть недосягаемым и
оттого еще более щемящим.
Свиридов силен своей близостью к русскому фольклору. В наше время, к сожалению,
немало авторов обращается к созданному народом с непременной целью отыскать что-то такое,
что могло бы послужить удовлетворению их творческого эгоизма. Не таков Свиридов.
Благородная философия народного творчества вошла в самое его художническое существо.
Отсюда — сдержанность в выражении чувств, в применении средств, отсутствие крайних
состояний, экстаза, истерики, отсутствие чисто музыкальных преувеличений, никакой
навязчивости, подавления слушательского сознания, вообще никакого тщеславия, никакой
роскоши, никакого художнического размахивания кулаками или «культуризма». Сколько ни
слышал я за свою жизнь самых трагических крестьянских песнопений, никогда не было в них
надлома, изуродованного духа, а, напротив, был прямой открытый взгляд на трагедию, но
взгляд этот не погрязал, не застывал в ней, а шел дальше, через нее: нужно продолжать
жить. Эта высшая вера, этот мудрый оптимизм, мужественность стали главнейшими средствами
музыки Свиридова.
Он не кричит не оттого, что нет голоса: он умеет говорить тихо. Он не плачет не
оттого, что слез нет: не слезами жизнь держится. Он не ищет сочувствующих. Он показывает
красоту.
Работы Свиридова необыкновенной выделки. Он настоящий Бенвенуто Челлини в своем
деле или даже Дед Мороз. Часами
можно любоваться его партитурами, как любуются снежинкой: и проста будто, и легка,
почти невесома, прозрачна, а какие формы, какие узоры; каждый звук, фраза, созвучие, тембр
отточены, как ледяные снежиночьи иголочки, все отобрано, пригнано, срифмовано... Он
блестящий поэт, Свиридов. Есть у нас прекрасные композиторы — трагики, драматурги,
романисты, а поэт, я думаю, один. Часто обвиняют Свиридова в профессиональной отсталости.
Мало-де у него полифонии, выдумки, всяческих расширений, сокращений, увеличений и других
премудростей музыкальной игры. Это так в самом деле. Свиридов очень мало пользуется этой
общецеховой техникой. Кстати, как до него Мусоргский. Для выполнения задач, какие
Мусоргский ставил перед собой, она была просто не нужна. Поэтому считалось, что техники у
него никакой нет. Упрекать Свиридова — значит так же точно не понимать, что делает этот
неповторимый и в то же время внове повторяющийся — как сама природа — музыкант.
Предлагать Свиридову какое-то иное оснащение, без которого он будто бы не может
обойтись, — все равно что предлагать красить лютик акрихином, поставить ласточке пропеллер
или вмонтировать лебедю паровой котел. У него — свои крылья.
Мир музыки Свиридова хочется назвать заповедным. Здесь все первое, свежее,
настоящее, незагрязненное, не отравленное ни шумом, ни фосфатами, ни бетоном, ни
синтетикой. Здесь никого не едят, не шокируют, не пугают. Здесь то, без чего люди не могут
и никогда, я в этом убежден, не смогут жить. Здесь не играют с природой, как малые
любопытные дети со своим пупком — раздерут и погибают. Здесь по-рыцарски нежно берегут
вечно необходимое, потому что без защиты может погибнуть только необходимое. Ненужное
может жить вечно.
Есть такая несколько болезненная страстишка — сравнивать знаменитых людей с
чем-нибудь огромным — с Гималаями, с Тихим океаном, с Барабинской степью. И даже если эти
ходячие Гималаи на деле не выше поленницы, а вся степь — полчаса езды на сусликах, мания
возвеличивания остается. Мне хочется сравнить Свиридова с чем-то очень простым и
удивительным. Пусть он будет у меня — не океан, куда впадают реки с громкими именами.
Пусть он будет лесной ручей, питаемый безвестными подземными ключами. И если какой-нибудь
усталый путник, случайный прохожий набредет на него, ручей доставит жаждущему нечаянную
радость и напоит его влагой, какую он не будет пить ни в каком другом месте...
Не знаю, имеет ли это мировое значение...
Валерий Гаврилин.


Adcv(03.08.2011 16:03)
[К 70-летию Георгия Свиридова][1]
[1 Советская культура. 1985. 14 декабря. Включено в подборку высказываний деятелей
культуры].Валерий Гаврилин.

Творчество его — это творчество будущего. Оно осветит еще очень многое. И сейчас мы
даже не можем полностью оценить размах горизонтов, которые он подарил советскому
музыкальному искусству. И, я думаю, не только нашему, но и всему мировому музыкальному
искусству.
Свиридов прекрасен огромной выношенностью каждой своей ноты. Его музыка взросла не
на искусственных кормах, не на чужой музыке, не на чужих мыслях, она — плод его огромной,
прекрасной, удивительной души.
Я испытал как композитор множество влияний, и влияний очень сильных. Но влияние,
которое оказал на меня Георгий Васильевич Свиридов, ни с чем не сравнимо. Музыка Свиридова
не подчиняет себе, а направляет, она заставляет двигаться дальше, оставляя огромный
простор для передвижения. В его композиторской природе сказывается нравственность нашей
национальной эстетики.
И по этой же эстетике, которая воспета многими нашими великими мыслителями,
художниками, композиторами, философами, следует всегда отличать прогресс от
поступательного движения по инерции, это вещи несовместимые и разные.
Свиридов — художник, который не дает готовую колею. Он открывает путь, по которому
тебе самому нужно идти и самому, так сказать, протаптывать его дальше, но он показывает —
куда. Но, чтобы идти туда, куда нужно, и не заблудиться, надо обязательно знать, откуда
идешь! И это поразительное свойство есть в музыке Свиридова.
Национальная традиция, уважение к своей истории, к своим предкам, знание всего мира
чувств, какими жили русские передовые люди до него, — все это Свиридов впитал и внес в
свою музыку. Ее судьба очень трудна. Много музыкантов относилось к ней с большой
настороженностью и большой несправедливостью. Но сейчас, когда речь идет о том, чтобы
музыке выжить, повернуться лицом к слушателю, чтобы искусство не было искусством для
«своих», для «избранных», чтобы научиться говорить серьезные веши внятным языком, чтобы не
делать из музыки пугала и не отгонять от себя слушателя, а, наоборот, приобщать к себе, —
вот тут путь, указанный Свиридовым, приобретает необычайную актуальность. И не случайно
среди молодых композиторов началась, так сказать, сильная тяга к музыке Свиридова.


Adcv(03.08.2011 16:04)
Георгий Васильевич Свиридов рано нашел свой путь в искусстве. Романсы на пушкинские стихи
он сочинил в 1935 году, когда ему не исполнилось еще двадцати лет. “Зимняя дорога”,
“Роняет лес багряный свой убор”, “К няне”, “Предчувствие”, “Подъезжая под Ижоры” — эти
романсы, уже тогда определившие многие характерные черты свиридовского мышления, полностью
сохраняют и сейчас свою художественную ценность наравне с его более поздними
произведениями.

С самого начала мир музыки, связанной со словом, с сюжетом, привлекал его страстно.
Способствовало этому его настоящее и глубокое знание живописи, литературы и поэзии,
истории, знание русского старинного искусства.
Георгий Васильевич Свиридов

Он начинал работать в области вокальной музыки в то время, когда интерес к этому жанру
несколько снизился, а связи с классикой были в какой-то степени ослаблены. Свиридов вернул
камерно-вокальной лирике ее крепкие преемственные связи с русской классической музыкой.
Позднее он дал своим творчеством новое дыхание и жанрам музыки хоровой. Песенное и хоровое
начало составляют основу многих крупных сочинений Свиридова. Среди них такие известные и
любимые, как “Поэма памяти Сергея Есенина”, “Патетическая оратория”, “Курские песни”,
вошедшие в сокровищницу музыки нашего времени.

Свиридов - художник со своей оригинальной, неожиданно простой манерой. Композитор словно
знает, что талант его предназначен для “простоты”. Он словно напоминает своим творчеством
старую истину: вновь открытая мелодия будет всегда новой и самой естественной частицей
выражения внутреннего мира. Как-то однажды он сказал, что художнику необходимо стремиться
к простоте, ибо внутренний мир его всегда сложен. В этой простоте - своя новизна! Но
новизна была и в другом.

Музыку Свиридова всегда интересно слушать. Не только потому, что Свиридов очень ярок
мелодически. Есть в его музыке свой настрой, свое движение, естественное дыхание, свое
индивидуальное ощущение фразы. Присутствует в ней и особый эмоциональный тон. Самый
неискушенный слушатель воспримет красоту музыки Свиридова, а знающий музыкант несомненно
найдет и оценит в ней новизну лада, открытия в области музыкальной формы или оркестровых
звучаний.

Часто в музыке Свиридова оркестр почти “неподвижен” — как, например, в кантате “Снег
идет” на слова Б.Пастернака. Во многих ее эпизодах ничто как бы не колеблется,
господствует статика (“движущаяся статика”, как говорит сам композитор). По этому признаку
узнают на слух музыку Свиридова.

Откуда все идет? Возможно, от музыки хоровой, которую Свиридов так любит. Именно для хора
очень характерна, органична эта неподвижность. Введение “хоровой” фактуры в оркестр стало
находкой Свиридова. Стиль композитора обрел дополнительные национальные краски, что-то от
величавости и широты русского народного искусства.

Нетрудно уловить в музыке Свиридова настроения созерцания, даже, можно сказать,
своеобразного любования тонкостями музыкальной простоты, которая от этого становится и
емкой, и впечатляющей. Однако созерцание в его музыке не расслабляющее, а мобилизующее,
оно спокойно, но далеко не пассивно. И в этом один из секретов его дарования, его
мастерства. Часто музыке Свиридова просто не нужен быстрый темп, и композитор решительно
от него отказывается.

Интересно проследить, как музыкальный стиль, эстетика Свиридова соприкасаются с
творчеством русских поэтов — Есенина Блока, Маяковского. Соприкосновение с каждым принесло
много открытий. К Есенину он подошел не только как к поэту интимному, камерному, но и
прежде всего как к поэту большому! У Блока — очень близкого композитору — Свиридов
усиливает мотивы гражданские, социальные, ломая существовавшую ранее тенденцию видеть в
творчестве поэта только болезненную утонченность, смутные настроения... Свиридовское
восприятие много шире. Он раскрывает в своей музыке огромную силу поэтических образов
Блока. У Свиридова Блок в грустном значителен. Ибо, как известно, и в печали присутствует
возвышенное, а в трагедии — красота. В свиридовском, поэтически ясном прочтении Блока нет
никакого надрыва.

Свиридов не любит и никогда не любил музыки для одних знатоков. Он всегда придерживался
той точки зрения, что музыка должна и способна по-настоящему захватывать людей. Даже его
камерная инструментальная музыка — не для кабинетного слушания, не для узкого круга
эстетов. Этот взгляд на музыку приблизил Свиридова к поэзии Маяковского. Маяковский
импонировал композитору, увлек его именно своей широтой, своей открытостью, демократизмом.
Публицистическая мощь, “общительность” поэзии Маяковского сомкнулись в той точке с
эстетическими идеями Свиридова, где он проповедует искусство как великую этическую силу.

Если попробовать определить характер музыки Свиридова в двух словах, можно было бы
сказать: светлая и возвышенная... Свиридов — противник искусства без вдохновения. Сухой
академизм претит его натуре, он не признает музыки надуманной. Музыка, по его убеждению,
должна быть “рождена”. Она должна рождаться как естественное и органичное художественное
целое.

В критических высказываниях А.Блока (а Свиридов большой почитатель всего наследия поэта)
есть мысль о том, что в “мировой гармонии” как бы заложены совершенные художественные
образы, которые до поры до времени никому не известны, но они будут открыты силой таланта
и станут достоянием всех. Для Свиридова такое открытие образов — самое главное в
творчестве. И слух русского человека воспримет в его музыке что-то исконное, извечно
существовавшее и вдруг возрожденное в первозданной свежести и новизне свиридовской чуткой
деликатной рукой. Вспомните простую и проникновенную музыку Маленького триптиха или хоры к
драме А.К.Толстого “Царь Федор Иоаннович” — произведение глубокого духовного содержания и
отточенной формы. Вспомните, наконец, “Курские песни”, где прекрасные народные мелодии
остались нетронутыми, но были возвышены немногими, но очень сильными, точными штрихами
авторского слышания и восприятия.

Печать редкой взыскательности, выношенности идей и средств отмечает творчество Георгия
Васильевича Свиридова. Он никогда не остановится на полдороге и будет продолжать работу,
пока не исчезнет ощущение, что он может сделать ее совершеннее. Легкие пути не соблазняют
его. Он служит лишь тому, что ему дорого.

В известном смысле, Свиридов — одержимый человек. Круг его художественных пристрастий и
интересов достаточно широк, но резко очерчен. И в этих облюбованных им границах он
одержимо ищет и творит. Он отрицает эксперимент ради эксперимента. Многое в искусстве он
не приемлет или не любит. Что-то считает совершенно бесплодным. Но то, чему предан,
становится надолго предметом его забот и исканий... Огромная ответственность перед
творчеством! Огромная ответственность перед народом, слушателями-современниками! Многим
хорошо известно, как не просто и не быстро идет он на публичное исполнение своих
произведений...

Музыка Свиридова — малых и больших форм — всегда принимает на себя большие идеи. Для него
вообще невозможно творчество вне больших идей. Вот почему для композитора Свиридова, в
сущности, не существует “прикладной” музыки, хотя он очень много писал для театра и для
кино (в частности, Свиридов нередко писал музыку для спектаклей ленинградских театров,
многие из которых долго не сходили со сцены: например, героическая комедия Ф.Дюмануа и
А.Деннери “Дон Сезар де Базан” в постановке Ленинградского драматического театра прошла
многие сотни раз...).

В своей музыке для театра или кино Свиридов всегда ищет выражение, определяющее идеи
постановки, дает эмоциональный ключ к спектаклям и кинофильмам. Так, музыка Свиридова к
драме “Царь Федор Иоаннович”, поставленной на сцене Малого театра, тесно слитая с образами
русской старины, просветленная, трепетная, возвышенно-трагическая, словно несет идею
обреченности “слабодушного” царя, идею мучительных нравственных исканий русских людей в
эпоху безвременья.

В популярной музыке к кинофильму “Время, вперед!” много замечательных, редких находок. Ее
волевые мотивы и ритмы — ключ к воплощению целой эпохи. Музыка эта — не бытовая, ничем не
напоминающая мелодии тех лет. Но как точно уловил композитор определенное состояние,
определенный образ, отразивший героический пульс времени!

Отношение к искусству, к творчеству как к акту возвышенному, ритуальному делает каждое
художественное высказывание Свиридова очень веским, значительным. Он всегда, в любом жанре
находит возможность поставить перед собой высокие этические задачи. Борис Чайковский
Статья о Свиридове.


kollontay_(03.08.2011 16:20)
Andrew_Popoff писал(а):
очень хорошо в `Бурсе` Помяловского
На
всякий случай. Если не интересовались Помяловским в целом, посоветовал бы. К сожалению,
рано умер, мне кажется, прекрасный был писатель.


Adcv(03.08.2011 16:23)
kollontay писал(а):
На всякий случай. Если не интересовались
Помяловским в целом, посоветовал бы. К сожалению, рано умер, мне кажется, прекрасный был
писатель.
Да Помяловский гениален! Его Мещанское счастье и Молотов,с Вуколом
потрясающая картина разлагающийся Руси,с культом мещанства.


kollontay_(03.08.2011 16:24)
Andrew_Popoff писал(а):
Как сказать. Может быть, она есть всегда, но
как понять - она или не она. Определение из Википедии ввиду расплывчатости не годится.
Кстати, кто жил при советской власти, помните ли, чтобы это слово было в обиходе? Духовные
искания помню, а никакой духовности не помню. И встречается ли это слово у Пушкина,
Достоевского, Гоголя, Гончарова? Не припоминаю, хотя прочитал у этих авторов все, что было
издано. Если кто найдет, буду ОООЧЕНЬ признателен. :)
Да и в Священном Писании не
сказать, чтобы оно часто встречалось. Вспомнилось из послания ап. Павла к Галатам, и
больше ничего в голову не приходит. В церковной среде тоже такое не услышишь, поскольку,
как уже писал, дУхи бывают разные, и без различения их - ох как можно попасть. Мне вообще
кажется, что это слово появилось в перестроечное время, возможно, где-то в среде партийных
идеологов, и как почти всё, что тогда появилось, стало к нашему времени трудновыносимым.


kollontay_(03.08.2011 16:26)
MargarMast писал(а):
без этих качеств человек не в состоянии понять
искусство
А искусство - это то, что понимают?


kollontay_(03.08.2011 16:29)
alexshmurak писал(а):
духовка, нетленка, колоколка, моралка,
традиционалка :)
Это еще более заслуженный набор, чем то, что связано со словом
`духовность`, я его помню нетленку и сопутствующую ей расчлененку, во всяком случае, по
середине 70-х годов.


kollontay_(03.08.2011 16:31)
MargarMast писал(а):
нужно быо проходить собеседование в райкоме,
чтобы туда поехать
Чтобы туда не поехать


MargarMast(03.08.2011 16:32)
kollontay писал(а):
Чтобы туда не поехать
Ну, это зависело.


Andrew_Popoff(03.08.2011 16:36)
kollontay писал(а):
Да и в Священном Писании не сказать, чтобы оно
часто встречалось. Вспомнилось из послания ап. Павла к Галатам, и больше ничего в голову
не приходит. В церковной среде тоже такое не услышишь, поскольку, как уже писал, дУхи
бывают разные, и без различения их - ох как можно попасть. Мне вообще кажется, что это
слово появилось в перестроечное время, возможно, где-то в среде партийных идеологов, и как
почти всё, что тогда появилось, стало к нашему времени трудновыносимым.
Мне тоже,
кажется, это из перестроечных идеологем, вместе с `новым мЫшлением`, `менталитетом`,
`человеческим фактором` и прочими `плюрализмами` и `ваучерами`. Но Маргар уверяет, что и в
советскую эпоху оно имело хождение в 60-е, 70-е. Я не помню, ибо мал был.


kollontay_(03.08.2011 16:37)
MargarMast писал(а):
физик, старший научный сотрудник, был арестовам,
потому что он передал кому-то `Архипелаг Гулаг`.
Но, вероятно, без суда обошлось? так
было более характерно, как я помню на примерах тех, кого знал. В таких случаях интересно
знать, от кого книги фигурантом были получены, и кому они следовали, вся цепочка.


Adcv(03.08.2011 16:37)
MargarMast писал(а):
Ну, это зависело.
Вся беда,что при совке не
было социализма,а был государственный капитализм. Это хуже всякого капитализма,поскольку
ресурсы распределяются ни себе,ни народу. А при прихватизации все средства и ресурсы
прибрали госчиновники. Обобрали народ как липку. Какой это капитализм.если ученый мирового
уровня получает 15-20 тысяч рублей.


Andrew_Popoff(03.08.2011 16:41)
Adcv писал(а):
Вся беда,что при совке не было социализма,а был
государственный капитализм. Это хуже всякого капитализма,поскольку ресурсы распределяются
ни себе,ни народу.
Очень интересная теория. Да они, видно, совсем психи были. Ни
себе, ни людям... А куда? Африку кормили? Так этим можно гордиться - лучше Африку, чем
Абрамовича. Не так обидно.


kollontay_(03.08.2011 16:43)
Andrew_Popoff писал(а):
Мне тоже, кажется, это из перестроечных
идеологем, вместе с `новым мЫшлением`, `менталитетом`, `человеческим фактором` и прочими
`плюрализмами` и `ваучерами`. Но Маргар уверяет, что и в советскую эпоху оно имело
хождение в 60-е, 70-е. Я не помню, ибо мал был.
Ваучер - это точно 1992 год. Про
прочее судить не возьмусь.


Andrew_Popoff(03.08.2011 16:46)
kollontay писал(а):
Ваучер - это точно 1992 год. Про прочее судить не
возьмусь.
Да, ваучер я приплёл для красного словца. Но остальное все - перестройка.
Было еще много чего, сейчас уж и не вспомнить. А, вспомнил! Ускорение!


Adcv(03.08.2011 16:46)
Andrew_Popoff писал(а):
Очень интересная теория. Да они, видно,
совсем психи были. Ни себе, ни людям... А куда? Африку кормили? Так этим можно гордиться -
лучше Африку, чем Абрамовича. Не так обидно.
При этом при смене строя ,по словам
Кожинова,те кто преподавал марксизм стал демократию народу заносить в мысли. Строй-то
сменили,но люди остались с коммунистическим нутром,только под другой вывеской. Например,я
знаю людей,которые общались с ярыми коммунистами Прохоровыми. Сколько людей по линии
партии они гнобили...теперь их сын михайло олигарх и борец за демократию. А все это
поганая номенклатура,гнилая и бездарная.


Adcv(03.08.2011 16:52)
А как врали про Маркса.Маркс известный антисемит и русофоб.Тем не менее у нас он был гуру.
Потом стали западные идеи прививать,хотя ясно,что у нас своя цивилизация. Только
проанализировав путь,нашу историю мы найдем решение...


musikus(03.08.2011 17:06)
Adcv писал(а):
А из этого следует,что вера и духовность разные
понятия.
Ну, это вы правы. Верой может быть состояние любого имбецила (как часто и
бывает), а духовность - ого-го! - результат напряженной умственной и нравственной работы,
порой - работы и опыта всей жизни.


Adcv(03.08.2011 17:14)
musikus писал(а):
Ну, это вы правы. Верой может быть состояние любого
имбецила (как часто и бывает), а духовность - ого-го! - результат напряженной умственной и
нравственной работы, порой - работы и опыта всей жизни.
Например,великий ученый может
быть негодяем,хотя его авторитет в науке бесспорен. Брейвик тоже верит в бога,но
духовности нет, мягко сказать. Сложно все это. Думаю настоящая духовность была у
Свиридова,Кожинова,Фроянова,Гаврилина,Ивана Павлова,Дмитрия Донского,Бориса
Чайковского,Валентина Распутина.


MargarMast(03.08.2011 17:52)
Adcv писал(а):
Не знаю, имеет ли это мировое значение...
Валерий Гаврилин.
Какой удивительный Художник Валерий Гаврилин! Если бы наша
композиторская молодёжь могла бы понимать и чувствовать хотя бы сотую долю того,что здесь
написано!


MargarMast(03.08.2011 17:58)
Andrew_Popoff писал(а):
Мне тоже, кажется, это из перестроечных
идеологем, вместе с `новым мЫшлением`, `менталитетом`, `человеческим фактором` и прочими
`плюрализмами` и `ваучерами`. Но Маргар уверяет, что и в советскую эпоху оно имело
хождение в 60-е, 70-е. Я не помню, ибо мал был.
В 70-е годы оно было очень
распространено в разговорах среди интеллигенции - и никакого отношения к религиозности не
имело,а имело отошение именно к тому, о чём говорил Андрей раньше, и вообще - к высокой
культуре и высокому пониманию человеческого достоинства.


MargarMast(03.08.2011 18:06)
Adcv писал(а):
Вся беда,что при совке не было социализма,а был
государственный капитализм. Это хуже всякого капитализма,поскольку ресурсы распределяются
ни себе,ни народу. А при прихватизации все средства и ресурсы прибрали госчиновники.
Обобрали народ как липку. Какой это капитализм.если ученый мирового уровня получает 15-20
тысяч рублей.
Никакого государственного капитализма не было, потому что госкапитализм
подразумевает наличие частной собственности при частичном регулировании государством - как
в современном Китае.


Adcv(03.08.2011 21:50)
MargarMast писал(а):
Никакого государственного капитализма не было,
потому что госкапитализм подразумевает наличие частной собственности при частичном
регулировании государством - как в современном Китае.
По Фроянову во времена Сталина
был госкапитализм. Многие Российские и западные историки это подразумевают...А Социализм
также может быть с частной собственностью.Главное,при социализме ограничение бизнеса,ради
защиты общества.


MargarMast(03.08.2011 21:53)
Adcv писал(а):
По Фроянову во времена Сталина был госкапитализм.
Многие Российские и западные историки это подразумевают...А Социализм также может быть с
частной собственностью.Главное,при социализме ограничение бизнеса,ради защиты
общества.
Не знаю, кто такой Фроянов, но знаю, что при Сталине была кровавая
диктатура - не слышала, чтобы эти две вещи совмещались, хотя Китай далеко не сахар.

О каком бизнесе при социализме Вы говорите? Это же взаимоисключающие понятия. Впрочем -
неохота обо всём этом. Лучше - о музыке.


Adcv(03.08.2011 22:24)
MargarMast писал(а):
Не знаю, кто такой Фроянов, но знаю, что при
Сталине была кровавая диктатура - не слышала, чтобы эти две вещи совмещались, хотя Китай
далеко не сахар.

О каком бизнесе при социализме Вы говорите? Это же взаимоисключающие понятия. Впрочем -
неохота обо всём этом. Лучше - о музыке.
Сталин,конечно,зверь,но если б он был в
1917 у руля страны,или в 1991,то развала не было б. Странно,что кучка большевиков или
предатели-партийцы смогли б ему противостоять. Фроянов коммунист,Сталинист,хотя пострадал
от режима-сын врага народа. Его книги Октябрь семнадцатого взгляд из настоящего,плюс
погружение в бездну наделали шуму. В 2001 выгнали его из деканов Питерского Университета.
Сейчас ярый антиглобалист.


MargarMast(03.08.2011 22:31)
Adcv писал(а):
Сталин,конечно,зверь,но ...
Уважаемый Adсv -
настоятельно рекомендую завязать эту тему. Она до добра не довeдёт.


Adcv(03.08.2011 23:06)
Вот интересная статья об Аркадьеве и их взаимоотношении со Свиридовым Музыка из тишины

Михаилу Аркадьеву – 50 лет

Михаил Коган

В октябре 1985 года на филологическом факультете МГУ я увидел рукописное объявление: в
Институте имени Гнесиных по воскресеньям начинает работу междисциплинарный семинар, куда
приглашаются все желающие. Я пришел – и увидел своих ровесников-студентов, жаждущих
редкого в то время неформального содержательного общения, но не очень представляли, как
это организовать. Пара встреч прошла в благих разговорах обо всем и ни о чем, вполне в
духе воцарившегося тогда Горбачева, так что я уже начал разочаровываться в этих собраниях.
Но, придя в третий раз, обнаружил разительную перемену: аудиторию возглавлял
темпераментный бородатый брюнет лет тридцати. Разговор сразу взмыл на философские высоты.


«Кто это?» – спросил я в том же перерыве аборигенку-гнесинку. «Михаил Аркадьев!» – и
воздела очи горе, точно он парил над нами, невидимый.

Аркадьев был тогда аспирантом Гнесинского института. Семинар наш просуществовал три года
– все время аркадьевской аспирантуры – и достоин, по-моему, своего историографа. Это было
уникальное явление: сегодня, допустим, с докладом выступает обычный студент, а через
неделю – какой-нибудь уважаемый ученый, причем не обязательно гуманитарий. Аркадьев уже
тогда, официально никак не «увенчанный», имел высокую репутацию, которая позволяла ему
формировать изысканный круг докладчиков. Для нас, «малышни», это была высочайшая
интеллектуальная школа.

Как ни странно, я узнал его прежде всего как культуролога. А ведь к тому времени он,
оказывается, был уже сложившимся музыкантом – пианистом и композитором. Впрочем,
музыкальный путь Аркадьева с самого начала не был стандартным. В музыкальную школу он не
ходил, а играть на рояле начал сам, и довольно поздно – в тринадцать лет. Начинал с
импровизаций. Затем брал уроки у известного педагога А.Д. Артоболевской, в шестнадцать
поступил в Академическое музыкальное училище при Московской консерватории, где учился в
классе фортепиано у Я.И. Мильштейна. В списке сочинений Аркадьева немалое место занимают
именно произведения, которые он написал еще в училище. И это не обычное авторское
самолюбование! Он до сих пор исполняет их в концертах, и они звучат свежо, точно написаны
недавно, зрелым мастером. Позднее он занимался композицией с А. Шнитке.

При нашем знакомстве меня поразило, что, декларируя себя романтиком и по сути являясь им,
Аркадьев оказался совершенно чужд той мечтательной, умственно ленивой расслабленности, с
которой обычно ассоциируется романтизм, особенно музыкальный. Нет, это романтик немецкой
школы с четко фундированной позицией. Неполных тридцати лет от роду, он уже сформулировал
свою культурно-историческую концепцию, которая с годами дополнялась, но никем до сих пор
не опровергнута, хотя никем особенно и не обсуждалась. Более того – в полном виде она до
сих пор не опубликована. Поразительно и то, что эта теория соотносит несколько
принципиально разных на первый взгляд явлений из разных областей гуманитарного знания ХХ
века.

Человеческая история – необратимый конфликт между Фундаментальным Бессознательным и
человеческим сознанием, следствием которого становится разрыв онтологических структур в
человеке. С ним происходит то, о чем говорил Гейне применительно к поэту: мир раскололся
пополам, и трещина прошла по его сердцу, которое есть центр мира. Так возникает
антропологический парадокс: человек становится носителем принципиального онтологического
диссонанса, который всегда ощущается (пусть и неосознанно) как основной факт его бытия.
Все известные формы духовной культуры – одновременно результат этого разрыва и попытка его
преодолеть. Отсюда – сущностная религиозность человеческого бытия.

«Поскольку мои занятия философией связаны с культурной антропологией, специфика иудаизма
была одной из тем моих первых философских работ, – объясняет М. Аркадьев. – В частности, я
пытался понять, как израильский народ находился в конфликте с Б-гом. Конфликтная идея
единобожия пришла к иудеям извне путем стадиального наложения».

Стадиальными наложениями Аркадьев называет совпадение в абсолютном времени культур,
находящихся на разных стадиях развития. При таком наложении происходит разрыв традиционной
культуры, сопровождающийся скачком в ее развитии: культурно-религиозный инструментарий
традиции перестает работать, начинаются поиски нового. Вся историческая ткань состоит из
множества таких разрывов и наложений, самыми значительными из которых, по мысли Аркадьева,
были: возникновение библейской традиции, появление западноевропейской культуры в
результате христианизации варварских народов и европеизация России.

Лучшей иллюстрацией к теории наложения культур является генеалогия самого Аркадьева,
изложенная на его личном сайте:

«Родился в семье со смешанными, но древними корнями, в том числе музыкальными и
художественными.

Со стороны отца, потомственного петербуржца А.Г. Аркадьева (инженер, системный
программист), принадлежит к линии русского и итальянского дворянства. Прадед со стороны
отца, Владимир Аркадьев, – офицер Императорской армии (Варшавский корпус), прабабка –
итальянская дворянка. Их сын, Г.В. Аркадьев, дед М.А. со стороны отца, – главный художник
С.-Петербургского (Ленинградского) Ботанического музея с 1933 по 1993 г. Со стороны матери
М.М. Левиной (театральный режиссер, окончила ГИТИС, репрессирована по 58 ст. в 1949 г., в
1953-м амнистирована и затем реабилитирована) москвич, вырос и живет в Москве, принадлежит
к левитам, потомственным еврейским священникам, прадед И. Левин был кантором московской
синагоги, дед М. Левин – скрипачом в оркестре Большого театра. Родители знали и любили
музыку».

Материнская, еврейская линия в генеалогии Аркадьева подверглась советским репрессиям.
«Это была полностью закрытая тема, – вспоминает он. – Вся семья деда была репрессирована,
вся семья по еврейской линии. Мои дед и бабушка сидели, мама сидела.



Вот был у меня этот мифический прадед. Мама говорила, что он был не просто кантор, а имел
доступ к свиткам Торы. Но ведь от него не осталось даже фотографии: семейный архив погиб
при обысках. Его сын, мой дед, был скрипачом в оркестре Большого театра. Его забрали году
в тридцать восьмом. Забрали деда, тут же бабушку, и мама мне рассказывала, как она
осталась одна четырнадцати-пятнадцати лет с сестрой на руках. Бабушка поехала на Север
навещать деда, и ее забрали там. И мама там осталась одна и сама добиралась в Москву.
Потом, через год-полтора, их выпустили».

Еще на семинаре в Гнесинке, делая доклад о «Разговоре о Данте» Мандельштама, Аркадьев
обратил внимание на пассаж о происхождении феномена дирижирования. Филологи по понятным
причинам на это место внимания почти не обращают: «Если дирижированье лишь подталкиванье и
без того катящейся музыки, то к чему оно, если оркестр и сам по себе хорош, если он
безукоризненно сыгрался?» Музыкальное произведение, в его полноте, живет только в
процессе исполнительского, конкретно-инструментального осуществления. Звучащая материя
музыки прерывна, в ней есть паузы и цезуры, но эта прерывность не в состоянии уничтожить
музыкальный процесс в его непрерывной форме. Аркадьев различает две формы музыкального
смысла – «звучащую» и «незвучащую», причем фундаментальным феноменом оказывается именно
незвучащая пульсирующая непрерывность музыкального процесса, которую и воплощает фигура
дирижера.

Поэтому я не слишком удивился, когда в середине 1990-х имя Аркадьева появилось на афишах
Московской консерватории уже в качестве дирижера. Дирижирование, как все интересы
Аркадьева, стоит у него на мощном теоретическом фундаменте. Он не просто управляет
оркестром. Его поведение, жестикуляция необычны своей выверенностью, четкостью,
проговоренностью пауз. Впрочем, не стоит думать, что это лишь результат его
теоретизирования: среди учителей Аркадьева – Ю. Симонов и М. Эрмлер. В минувшем году он
возглавил Тихоокеанский симфонический оркестр во Владивостоке. Публика, хотя пока и не
самая широкая, знает маэстро Аркадьева. А музыканты говорят: «Он не дирижирует, он
извлекает музыку из тишины».

О том, что для него музыка действительно является культурным медиатором, способным
преодолевать разрывы, я понял из его дальнейшей карьеры. Гнесинский семинар кончился, и
пару лет мы не виделись. Михаил активно концертировал, возглавил музыкальный фестиваль
фортепианной и камерной музыки «Русские вечера» в немецком городе Морзум. Однажды весной
1991 года встречаю его около консерватории: он идет прямо по перекопанной, перегороженной
трубами, непроезжей для машин Никитской, легко преодолевая все инженерные преграды. После
приветствий – расспросы: «Я работаю с Хворостовским. Знаешь такого?» Рано седеющий баритон
с напряженно наморщенным лобиком был тогда восходящей звездой. Мне он не нравился, как не
нравится и теперь. Трудно было представить, как находит с ним общий язык рафинированный
интеллектуал Аркадьев, более того – как он служит у него концертмейстером, ездит с ним по
всему миру.

Дальше – больше: Хворостовский и Аркадьев начинают сотрудничать с Георгием Свиридовым.
Участвуют в создании и исполнении его последнего крупного вокального сочинения – поэмы
«Петербург» для голоса и фортепиано на стихи А. Блока. Аркадьев создает новую
исполнительскую редакцию поэмы «Отчалившая Русь» (на стихи С. Есенина). Я недоумеваю: ведь
антисемитизм Свиридова ни для кого не является секретом. Как же они общаются?

М. Аркадьев с Г. Свиридовым.

Незадолго до смерти Свиридова Аркадьев напечатал две статьи, ему посвященные. В них можно
найти ответ на вопрос, мучивший и нашего героя: «Отнесенность Свиридова к традиции
“исконно русского”, позволяющая спекулировать всем подряд и с любой стороны его
славянизмами, есть именно отнесенность – то есть относительность. Его абсолютность
принадлежит не традиции и не прошлому, как, впрочем, и не примитивно понятому будущему, –
она, эта абсолютность, свободна и полетна Его музыка настолько сильнее любой идеи,
настолько сама по себе ценна, что для меня, как и многих других евреев, которые прекрасно
знали об антисемитизме Свиридова, четко разделяется его бытовой антисемитизм и его
творчество. Когда он позволял со мной шовинистические высказывания, мы с ним ссорились.
Было несколько эпизодов, когда я приходил к нему домой и там были Белов и Распутин,
которым я не подавал руки».

Несколько лет назад в печати появились свиридовские дневники. «Мне стыдно было читать
дневники Свиридова, – писал Аркадьев на одном из сайтов. – Его, Свиридова, ксенофобия мне
была всегда противна, о чем я ему лично неоднократно говорил. Слава Б-гу, это не мешало
ему быть гением».

В дни 3000-летия Иерусалима Хворостовский и Аркадьев выступали в Святом городе с
«Отчалившей Русью» Свиридова. Эти дни Михаил называет одним из самых сильных впечатлений
своей жизни. «Тогда я впервые почувствовал, что какая-то часть меня причастна к лону этого
народа. Я увидел сильных молодых евреев, не отягощенных здешними обычными комплексами. У
Стены Плача я почувствовал страшную привлекательную связь между тем миром и этим – не
кровную, а через боль, через самоотождествление с болью этого народа».


Adcv(03.08.2011 23:30)
ЛИРИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ ГЕОРГИЯ СВИРИДОВА

Михаил Аркадьев
`Простота несложного сберегает внутри себя ... загадку всего великого и непреходящего.`
Мартин Хайдеггер. `Просёлок`
(`Der Feldweg`, пер.А.В.Михайлова)


I

Одна из самых больших проблем для культуры второй половины ХХ века - проблема
новаторства в искусстве. Если вторая волна европейского авангарда 40-60 годов решала и
решила, как кажется на первый взгляд, эту проблему без видимых трудностей, то эпоха
постмодерна 70-90 годов внесла в нее некоторую недоуменную ноту. Дело в том, что
западноевропейское сознание, и это, вероятно, конститутивный для него момент, издавна
строилось на противопоставлении `старого` и `нового`. `Аrs nova` XIV века было отнюдь не
первым `модернистским` движением в истории Европы*.

*см.М. Сапонов. Менестрели М., 1996. Стр.64-65

Но последние десятилетия нашего века могут изменить саму постановку вопроса -
оппозиция старого и нового как актуальная для дальнейшего состояния искусства подвергнута
сомнению. Серьезно, а не поверхностно (в популярно-американском стиле) понятый
деконструктивизм как раз и осуществляет мягкий, но упорный пересмотр самого понятия
новизны*. Впрочем, это касается в-основном интеллектуальной элиты, а на мировом рынке
масс-медиа это понятие используется более чем энергично, что как раз и заставляет увидеть
в нем некоторую условность - новое это то, что в данный момент средства массовой
информации помечают как таковое.

*см. J. Derrida. L`Ecriture et la difference. P.:Seuil,1967

Все это позволяет нам вспомнить рассуждение Марины Цветаевой о том, что такое
современное как `настоящее` в ее эссе `Поэт и время`*. Цветаева со свойственным ей
этимологически острым взглядом смело отождествляет оба смысла и говорит о подлинности как
о синониме настоящего и современного в искусстве. `Завтрашняя газета уже устарела`, -
говорит поэт. Именно эпоха постмодерна заставляет вновь обратиться к этому рассуждению
Цветаевой.

*М.Цветаева. Собр. соч. в 7 т., т.5 . М..1994. стр.329-345.

При этом мы прекрасно понимаем, что наше время подвергает деконструкции в том числе
и понятие подлинности, поэтому сразу признаемся в своей постромантической устремленности.
Мы связываем свои рассуждения скорее с той волной европейского сознания последних
десятилетий, где постоянно актуализируется тема европейской метафизики и тема Бытия вслед
за Мартином Хайдеггером* . Именно в этой перспективе мы попытаемся говорить о музыке
Георгия Свиридова.

*M.Heidegger. Was ist Methaphysik? , Frankfurt a.M.1969

Творчество Свиридова, как творчество любого подлинного художника, несет в себе
некую тайну. Эта тайна - не для разгадывания, а для вслушивания, для бережного сохранения
ее хрупкой неприкосновенности. В этой парадоксальной хрупкости музыки Свиридова и кроется
та загадка, о которой идет речь. Как бы ни был масштабен, огромен мир образов композитора,
сущность его - в пронзительности и нежности лирического переживания. Но это переживание
совершенно особого свойства. Оно не может быть описано в терминах субъективного
романтического переживания и ни в коем случае не сводимо к нему.

В лирическом высказывании Свиридова есть фермент, делающий его композитором по
преимуществу второй половины ХХ века, пишущим после Второй мировой войны, после Освенцима,
после ужасов российского террора 30-40 годов. Этот фермент - экзистенциальное одиночество
и встреча с вне-субъектностью Бытия. Попробуем, насколько это возможно, вслушаться в мир
музыки Свиридова и услышать эту тайну, несводимую к каким бы то ни было выраженным в слове
программам или идейным манифестам. `В конце концов - важно искусство как таковое. Художник
призван к созданию шедевра, в этом его предназначение`. Именно эти неожиданные слова
Свиридова - ключ к сокровенному миру его произведений*.

*Эта точка зрения быда неоднократно высказана Г.Свиридовым автору этих строк в частной
беседе.

Георгий Свиридов останется в истории русской и мировой музыки как автор в основном
вокальной музыки. Это связано прежде всего с количественным преобладанием музыки для
человеческого голоса над музыкой инструментальной в наследии Свиридова. При этом такие
произведения, как `Маленький триптих` для большого симфонического оркестра, или `Метель` -
несомненные шедевры чисто инструментального письма. Что касается `Метели` - то это,
безусловно, одна из загадок, загаданных Свиридовым своим современникам. Об этом мы еще
поговорим.

Мир его вокальной музыки безбрежен. Он включает в себя несколько самостоятельных
поэтических миров. Назовем хотя бы некоторые из них: Пушкин, Блок, Есенин, Маяковский,
Пастернак. За всем массивом вокальных сочинений Свиридова стоит одна из кардинальных
проблем музыкального искусства как такового и свиридовского творчества в частности:
проблема музыки и слова, композитора и поэта. Свиридов нашел свой путь в решении этой
проблемы. В его вокальных сочинениях происходит некоторое важное структурное событие:
мелодическая и ритмическая линия настолько тесно сплетается с ритмической и метрической
жизнью стиха*, что порой создается впечатление: именно с этой музыкой рождается
стихотворение.

*Этим наблюдением автор обязан М.Г.Арановскому

Cвиридов часто повторял, с шутливой, впрочем, интонацией: `Я - рапсод`. Интуитивно
и полушутливо выраженное ощущение обретает в этом контексте, так сказать, сильный
типологический оттенок: создается впечатление, что вокальное искусство Свиридова
действительно стремится вернуться к первоначальному единству музыки и стиха, безвозвратно
утерянному на путях исторического развития.

Именно в этой интенции, в этой страстной и ностальгической взаимной устремленности
слова и музыки скрыто то уникальное и собственно `новое`, что светится в творчестве
Свиридова. Это не противоречит также тому, что, благодаря этой устремленности, в новой
ситуации оказывается и неоромантическая составляющая его искусства. В частном разговоре с
М.Г. Арановским мы затронули эту тему и пришли к выводу, что в этом причина песенности
вокального языка Свиридова, в отличие, скажем, от Шостаковича.

Добавим от себя, что и манера работы со словом и как бы сам `тип` вдохновения
связывает Свиридова с шубертовской линией в эволюции вокальной музыки. Если пытаться
определить позицию Свиридова в истории музыки, то, как нам кажется, не будет большой
натяжкой говорить о нем как `русском Шуберте ХХ века`. Вспомним такие образцы слияния
стиха и музыки, как `Робин`(из цикла на слова Р.Бернса), `Зимняя дорога`, `Подъезжая под
Ижоры`(из `6 романсов на слова Пушкина`), `Петербургская песенка` на сл.А.Блока,
`Изгнанник` на сл. Исаакяна в переводе Блока, `Слеза` на народные слова, `Невеста` на
слова А.Блока и многое, многое другое. Здесь стих рождается вместе с мелодией и становится
двойником её. Поэтому так естественны были и, казалось бы совершенно иные по смыслу,
`неофольклористкие` опыты Свиридова. В этом отношении интересна скрытая аналогия с
творчеством К.Орфа, с его поиском архаической простоты.

Архаическое и неоромантическое, но с выходом в надсубъектное пространство Бытия*,
где человеческое в человеке приобретает совершенное иное измерение, измерение актуальное
для культуры последних десятилетий - вот сокровенные внутренние темы композитора. Речь
идет о стремлении, ярко выраженном почти во всех сферах человеческой культурной
деятельности, стремлении к десубъективации, навязанное своеобразной `усталостью` культуры
именно в этом вопросе - в вопросе об автономии субъекта.

*Понятие Бытия (Sein) мы используем в его хайдеггерианской интерпретации, как понятие
противопоставленное cущему (Seiende). Бытие в этой перспективе мыслится как синонимичное
категории Ничто, т.е. как трансцендентное Миру-сущему, а, следовательно, как бы и не
имеющее `пространства`. Впрочем следует воспринимать этот комментарий как сильно
упрощаюший словоупотребление Хайдеггера. См. M.Heidegger. Sein und Zeit.Tubingen.:
Niemeyer, 1986., а также его же: Was ist Metaphysik?

Свое экстремальное выражение десубъективация нашла в тезисе Мишеля Фуко о `смерти
человека`. Вот его знаменитый заключительный пассаж из работы `Слова и вещи`*:

*М.Фуко. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб,1994, стр.404.

`Человек, как без труда показывает археология нашей мысли, - это изобретение
недавнее. И конец его, быть может, недалек. Если условия его определений исчезнут так же,
как они некогда появились, если какое ни будь событие ... разрушит их, ...тогда - можно
поручиться - человек исчезнет, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке`.

Та же мысль выражена в более мягком, но не менее актуальном для современного
искусства тезисе о `смерти автора` Ролана Барта. Конечно, программный экстремизм не
свойственен Свиридову. Но внепрограммный, экзистенциально-креативный экстремизм присущ
ему, как любому творцу. Стремление Свиридова к шедевру в его абсолютной простоте, что
приводит почти к минималистским средствам выражения, о чем мы еще будим говорить, его
ностальгия по предельной ясности и чистоте делают свиридовское творчество, как в
цветаевском смысле слова, так и в самом прямом смысле, одним из самых `современных` и
`настоящих` явлений искусства.

***

Траектория того, что можно с некоторой долей условности назвать `творческим
поиском` Свиридова была совсем не проста. В принципе Свиридов стал вполне Свиридовым уже в
`6 романсах на слова Пушкина` 1935 года. Удивительным образом, традиционность языка здесь
оказывается мнимой, и касается только самого поверхностного слоя музыки. Ведь музыка, как
любое искусство, призвана говорить о несказанном, также как, скажем, живопись призвана
говорить о невидимом. Только неуловимой мерой этой несказанности может быть измерена
глубина и новизна дарования.

Эти романсы - открытие Свиридова и открытие особенного, свиридовского Пушкина.
Именно в этом цикле происходит рождение лирической вселенной композитора - для автора этих
строк, например, мелодия `Спой мне песню, как синица...` из `Зимнего вечера` с ее
таинственной квазиромантической и одновременно аскетичной гармонизацией, один из примеров
парадокса Свиридова - под внешним обликом так называемой `традиционности` языка скрыта
мощь и острота переживания смерти, ностальгия по `забытому бытию`, то что свойственно
поэзии и музыке нашего столетия. Еще об одной особенности этого цикла необходимо сказать.
Несмотря на название `Шесть романсов`, по существу - это поэма для голоса и фортепиано.
Композитор неоднократно говорил автору этих строк, что именно такое понимание романсов он
считает единственно правильным и всегда внутренне протестовал против их разрозненного
исполнения. Итак - поэма. Здесь начинается важнейшая для Свиридова структурная линия,
которая приведет через поэмы 50-х к поэмам 70-90-х годов.

Но все же это - доконсерваторское произведение, когда мощная личность Шостаковича
еще не заставила его повернуть в сторону преимущественной работы в области
инструментальных жанров, где, как казалось, требуется совсем другой материал и другой
способ работы с ним. Свиридов несомненно находился под сильным воздействием музыкальной
эстетики Шостаковича, это хорошо известный и более чем понятный факт. Здесь были завоеваны
несколько вершин: фортепианное трио, соната и две партиты для фортепиано.

Особенно интересна в нашем контексте фа-минорная партита, и особенно последняя ее
часть - `Торжественная музыка`. Она написана в форме вариаций ostinato, причем вариации на
бас оказываются затем и вариациями на soprano. Хотим подчеркнуть чрезвычайную важность
остинатных форм в творчестве Свиридова вообще. Это один из мощных способов архаизации и
десубъективации материала. В `Торжественной музыке` происходит экстатическое преображение
варьируемой темы, достигающее ощущения сгорания темы в грандиозной фортепианной фактуре,
сгорания, напоминающего мистическое пылание Китежа в последнем акте оперы.

Здесь, кстати, возникает и прямая интертекстуальная фактурная отсылка к Китежу
(начало второго раздела). Возникновение здесь ассоциаций, почти цитат из `Китежа`
совершенно не случайны - именно Свиридов на совершенно новом материале выявит центральную
роль этой мифологемы для русского сознания.

Но это произошло уже в семидесятых годах. Именно поэтому появление этой темы в
сочинении, которое, как будто бы относится к иному периоду творчества (1947), и в котором
действительно и сам материал, и манера его обработки совершенно другие, так
многозначительно и в семантическом, и в формальном плане. Что касается последнего,
повторим, ostinato - важнейший прием в поэтике Свиридова.

Открытием самобытного Свиридова для сознания музыкантов, после ставших
филармонически репертуарными Шести пушкинских романсов, стало, как известно, появление в
первой половине пятидесятых годов новых вокальных циклов. Речь идет о циклах на слова
Роберта Бернса и `Страны отцов` по Исаакяну.

В нашу задачу не входит совершать экскурс по прямолинейно понятной эволюционной
линии свиридовского творчества, но этот момент стоит упомянуть. Это действительно был
прорыв - здесь стало ясно, что Свиридов принес ранее не слыханную эстетическую ауру - ауру
достоинства и масштаба человека, связанного со своим этносом и через него с тайной
надличного Бытия. Здесь соединяются все те проблемы, о которых мы уже упоминали выше -
архаика, неоромантизм, фундаментальная ностальгия.

Здесь рождается и свиридовский Есенин. `Поэма памяти Сергея Есенина` (1956) -
событие, масштаб которого трудно переоценить. Во-первых, необходимо сказать об уже
забытой, а многими и не понятой чисто политической смелости текстов, использованных
Свиридовым, например, весьма откровенным по своему трагизму финалу, где происходит полное
отчаяния прощание с единственным, что для Есенина было достойно любви - с дооктябрьской
Россией.

Но не в этом суть происшедшего. Суть в еще одном рождении того, что мы назвали
лирической вселенной Свиридова. Свиридов выявлет мистико-космический смысл есенинской
поэтики*. Очень важно подчеркнуть, что, несмотря на характерный для русского сознания
космизм, в свиридовском творчестве мы встречаемся с редчайшей вещью: соединением
пронзительного и тонкого лирического дара с переживанием и воплощением огромности и
эпической мощи `российского Космоса`. При этом собственно лирическое оказывается и
оборачивается напряжением мистическим в строгом смысле этого слова, то есть
трансцендирующим, преодолевающим изнутри любой `посюсторонний` космизм, обнажающим
абсолютное одиночество души перед лицом Бога и Мира.

*Впрочем, это касается не только Есенина. Подобную же интерпретацию мы встретим и в
кантате `Снег идет` на сл.Пастернака, где звучание детской песенки на слова `Не спи, не
спи, художник...` оборачивается мистическим сиянием ангельских голосов.
`Космологизирующее` прочтение поэтического текста мы встретим и в хорах, и в вокальных
произвдениях на слова А.Блока и т.д.

Вдохновение композитора здесь оказывается в точке парадокса, и держится благодаря
этому парадоксу на острие возможного - кто один раз услышит, тот не забудет экстатический
трагизм одной из кульминаций поэмы: `Родился я с песнями, в травном одеяле...`.
Экстатический трагизм, пожалуй, наиболее точное выражение для особого состояния,
воплощение которого так важно и характерно для композитора. Финал `Маленького триптиха` в
этом смысле - один из ярчайших примеров свиридовского вдохновения, которое можно назвать
бесстрашием страдания.

`Патетическая оратория` (1959) - сочинение, вводящее в соблазн, в соблазн чересчур
прямолинейного понимания сверхзадачи композитора. Если предшествующее поколение склонно
было воспринимать его как манифест агрессивного большевизма, то нас, в начале семидесятых
только начавших профессиональную учебу, трудно было обмануть.

Мы, опираясь на непосредственное, еще не идеологизированное чувство музыки и
чувство стиха, больше доверяли своему ощущению колоссальной силы и правды сказанного -
время революционных катастроф представало со всей своей обнаженностью и стихийной
безжалостностью. А эпизод прощания Врангеля полон у Свиридова такого скрытого, но при этом
точно выраженного сочувствия, что звучал, без сомнения, крамольно в те годы. Не стоит
также забывать, что при всей своей ангажированности Маяковский - бесстрашный творец нового
русского стиха и недаром оценивался той же Цветаевой как воплотитель русской трагической
стихии.
. Сочинение, полное таинственных и красивых находок - `Детский альбом` (1948) для
фортепиано. Во-первых - это одно из характерных для свиридовского гармонического и
фактурного письма сочинение. Во-вторых - это, конечно, сочинение отнюдь не предназначеное
только и исключительно для детей. Считать так было бы ошибкой. Наличие в этом цикле пьес,
такого уровня, как `Колыбельная`, `Звонили звоны`, `Старинный танец`, `Грустная песня`,
`Маленькая токката` и др. выдвигает `Детский альбом` на отнюдь не детское место. Это
сборник зрелых, тонких, и, поэтому, трудных для исполнения миниатюр, предназначенных в том
числе и для исполнения в больших залах.

` Пушкинский венок` (1978) - несомненный шедевр нового хорового письма. Причем
письма, характерного именно для зрелого Свиридова. Композитор не боится брать яркий
интонационный материал из самой `опасной` среды: среды городского народного пения. В этой
дерзости он оказывается связанным с Малером, не гнушавшимся работать с материалом такой
простоты, что любой другой композитор на его месте впал бы в бы безвкусие. Но Малер и
Свиридов устроены так, что не в состоянии перейти эту границу - их материал всегда
оправдан глубиной и точностью обработки.

В `Пушкинском венке` хотелось бы отметить образцы особой мистической лирики -
`Восстань боязливый` и `Стрекотунья-белобока`. Первый из них - замечательный пример
религиозного свиридовского письма, что звучало в семидесятых годах чрезвычайно смело, и
даже ошарашивающе. `Стрекотунья..` (последний хор цикла) - конечно же не жанровая сценка,
что важно как для восприятия, так и для исполнения. Магическое ostinato, символика пламени
и растоворение, сгорание в жертвенном танце - так может быть прочитан внутренний
семантический план этого хора, недаром поставленного как финал произведения такого
масштаба.

От `Пушкинского венка` тянутся нити к Литургическим песнопениям девяностых годов, в
которых композитор достигает загадочного единства абсолютной свободы и связи с традицией.
Но свобода, как всегда у него, побеждает - в православных хорах ощущается психологический
отрыв от церковного обихода, некая, почти `языческая` смелость и непредсказуемость
интонационного и гармонического языка.

Ярким образцом свиридовского хорового письма является написанные в то же время
`Ночные облака` на слова А. Блока. Не будем сейчас подробно останавливаться на этом
сочинении, достойном отдельного исследования, упомянем только поражающее по силе и
трагическому масштабу прочтение `Балаганчика` (финал цикла). Здесь опять возникает
символика пламени и то сплетение ужаса и наслаждения, которое так страстно хотел выразить
Блок, и которое с такой креативной дерзостью воплощено Свиридовым.

Мы не ставим себе целью дать полную панораму творчества Свиридова, да это и
невозможно, тем более что больше трети его сочинений не опубликовано. Мы остановимся на
тех из них, которые особенное влияние оказали на сознание автора этих строк.

Одной из загадок, заданных, как мы уже говорили, современникам является `Метель` -
`музыкальные иллюстрации к повести Пушкина`, как скромно названо сочинение. Действительно,
здесь мы сталкиваемся с одним, казалось бы, типичным образцом прикладной киномузыки,
написанной хоть и с удовольствием, но по случаю, по заказу. Однако, слушая эту музыку
непредвзятым ухом, освобождаясь от навязанной названием иллюстративности, сталкиваешься с
феноменом некоего нового симфонического жанра: симфонии-сюиты.

Но даже не в этом дело, и не это причина особой ауры произведения. Специфична
здесь, кроме изумительного мелодизма, и сама структура - все пронизано остинатностью, что
производит завораживающее, почти магическое впечатление, как, скажем, в первой части.
Особенно хотелось бы сказать о стилистической загадке `Романса`. Эта мелодия, начинающаяся
с прямой цитаты из русского романса XIX века, популярна до крайней степени - ее играют в
переходах метро. Но сама пьеса как целое - неуловима для массового уха. Колоссальный
трагизм кульминации оставляет в растерянности. Что здесь, собственно, происходит?

Опять мы сталкиваемся с остинатными вариациями. Благодаря этому лапидарному и
мощному в своем архаизме приему происходит непредсказуемое жанровое преображение: романс
превращается в погребальный марш , мы обнаруживаем генетические связи с трагическим
гротеском Малера, а гармонизация и инструментовка, чистота и аскетизм фактуры, при
колоссальной мощи оркестра, приводит к эффекту космической катастрофы - здесь слышится
Апокалипсис мировых войн ХХ века, здесь происходит забвение первоисточника - Свиридов
говорит от своего имени о судьбах мира.

Так мы сталкиваемся с проблемой, которую можно сформулировать так: композитор и
трансценденция. Но прежде, чем мы на этом остановимся, хотелось бы поговорить об одной
совершенно не замеченной, но чрезвычайно важной особенности музыкального языка Свиридова.
Речь идет о его работе над музыкальным временем и в основном над его микроструктурой.
Вероятно мы имеем дело с очередным парадоксом. С одной стороны известно стремление
Свиридова к максимальной простоте высказывания, но при этом мы чувствуем, что в его
произведениях скрыта какая то тонкая, иногда тончайшая работа мастера со своим материалом.

Мы хотим показать, что работа Свиридова с ритмическими структурами носит совершенно
нетривиальный характер и связывает его, что совершенно неожиданно, как с традицией
баховского барокко, так и с нововенской школой, в лице ее наиболее рафинированного
представителя: с Антоном Веберном, что еще более неожиданно. Причем аналогия Свиридова с
Веберном носит не только формальный, структурный, но и глубинный, лирико-семантический
характер.

Необходимо заметить, что мы отдаем себе полный отчет в несходстве и удаленности
миров Свиридова и Веберна. Здесь различно буквально всё - прежде всего совершенно различны
культурный генезис, эстетические и структурные программы. Тем удивительнее и
многозначительнее обнаруженные аналогии - они свидетельствуют о глубинных процессах, общих
для некоторых пластов всей культуры ХХ века. И в данном случае аналогия оказывается не
столь произвольной и неожиданной, как кажется с первого взгляда.

Несомненен гётеанский, пантеистически окрашенный космизм Веберна, его глубокая
связь с идеей одиночества перед лицом Природы, его возвышенное любование красотой и его
нечуждость идее эстетизации этноса. Другими словами этих двух таких непохожих художников
связывает некое экзистенциальное переживание: склонность к мистически восторженному и
одновременно трагическому восприятию Мира. Очень важен здесь этот глубинный религиозный,
но внутренне совершенно свободный опыт Священного. Именно этот специфический опыт приводит
обоих к любованию микроструктурой времени.

Но обращенность Свиридова к микроуровням музыкальной ткани этим не исчерпывается.
Мы найдем у него элементы не только ритмического, но и тембрального `пуантилизма`.
Упомянем четвёртый номер `Серебристая дорога...` из поэмы для голоса и фортепиано на слова
Есенина `Отчалившая Русь`. Для нас, впрочем, важен парадокс не столько внешнего, сколько
экзистенциального сходства двух композиторов. Оно заключено в возвышенности и чистоте их
внутреннего мира. Именно в этой точке мы возвращаемся к теме `композитор и
трансценденция`.

Речь вновь пойдет о тайне творчества. О той тайне, которая связывает всех подлинных
художников внутренней нитью, осознается это ими или нет. Но сама эта тайна - только то
неуловимое присутствие бытия, которое не может быть расколдовано и, при всей его близости
существу человека, всегда бесконечно далеко и невыразимо.

Творчество Свиридова говорит о том, о чем непостижимым образом и недекларативно
говорит любое подлинное творение искусства - о последних вещах человеческой экзистенции -
Смерти и трагической ясности одиночества. Свет, которым пронизана музыка Свиридова -
трагичен, как трагична хрупкость и надломленность любого шедевра. Отнесенность Свиридова к
традиции `исконно русского`, при всей колоссальной важности для него идеи этноса, все же
указывает на некоторую проблему.

Отнесенность - это всегда признак относительности. Свиридовская `абсолютность`, то,
что делает его художником как таковым, принадлежит все же не традиции и не прошлому, как
впрочем и не примитивно понятому будущему - она, эта абсолютность - свободна. Все эти
слова - попытка выразить то, что составляет незримое и хрупкое ядро любого настоящего
творчества - его глубинную свободу от внешних или внутренних границ, его обращенность к
трансценденции.

В частных беседах с композитором мы, в числе прочего, обсуждали тему, о которой
выше уже упоминали. Тему Китежа, трагический и вечный миф русского сознания - миф о
невидимой и потерянной России. Мы уже обращали внимание на явные и скрытые отсылки к
`Китежу` в Партите f-moll для фортепиано. С новой силой и уже программно идея этого мифа
запечатлена в `Отчалившей Руси`, где само название выдаёт эту связь.

Речь идет в данном случае о поэме-мистерии для голоса и фортепиано на слова Сергея
Есенина. Что касается самой поэзии, то важно чувствовать, как сквозь раннюю есенинскую
мистику христианско-языческой Руси светится одиночество и экзистенциальная свобода. В этом
смысле Есенин совершенно не экзотичен и как бы надэтничен - он поэт par exelence.
Оказалось, что не просто образ `отчалившей Руси` есть, конечно же, образ Китежа и
Небесного Иерусалима, но и вся внутренняя композиция музыкальной поэмы Свиридова построена
как бы аналогично мистериальной композиции оперы Римского-Корсакова.

Мотивы мистические, мистико-пантеистические*, мотивы безумия, предательства,
апокалипсиса, мотивы вознесения и трагическое пламя гибели-спасения - вот то, что
объединяет эти два произведения русской музыки. Следы этой же концепции мы ощущаем в
гимнах и в звонах финала `Картинок с выставки` Мусоргского, а в творчестве Свиридова - в
финале `Поэмы памяти Сергея Есенина`, где, как и в `Отчалившей Руси`, мы слышим колокола
погибающего космоса.

*Эти мотивы, кстати, связывают оба сочинения с одной из линий западного христианского
мировидения, с линией, идущей от `Цветочков` Франциска Ассизского. Св. Франциск был одним
из немногих западных святых, к которым с вниманием относилась православная традиция.

Здесь Свиридову удается открыть само значение мифологемы об исчезнувшем, но
спасенном городе, как одной из центральных мифологем русского культурного сознания. Этот
миф рожден страшной и часто не оставляющей надежды историей. Но музыка Свиридова сохраняет
ощущение надежды, даже в апокалиптической перспективе:

О, верю, верю, счастье есть!
Еще и солнце не погасло.

Важно почувствовать главное в музыке Свиридова - чистую и бесстрашную мистику
света, заставляющую вспомнить традицию Дионисия Ареопагита, Григория Паламы и Франциска
Ассизского. Это, как нам кажется, является ключом к многим его сочинениям, в том числе к
таким как `Маленький триптих` для оркестра.

II

Сочинение 1995 года - продолжение поисков в жанре вокальной поэмы, жанре, созданном
Свиридовым. Речь идет о поэме на слова А.Блока `Петербург`.

Эта поэма писалась Свиридовым на протяжении почти 20 лет. В 1995 году она была
закончена специально для дуэта Дм.Хворостовского и М.Аркадьева. Мировая премьера
состоялась в Лондоне, в Вигмор-холле, в мае 1996 года в присутствии автора.

Поэма включает стихотворения Блока, написанные в период с января 1901 по сентябрь
1914 года. Стихотворения, таким образом, охватывают одну из самых поразительных эпох в
русской истории. Эта эпоха включает в себя трагические, `испепеляющие` события революции
1905 года и заканчивается мировой войной, переломившей и судьбы России и Европы, и инерцию
XIX века.

Кроме того, первые пятнадцать лет ХХ века - это эпоха расцвета русской культуры и
русской экономики. Здесь берёт начало т.н. `Серебряный век` русской поэзии, русской
музыки, русской живописи, русской архитектуры, русской философии, русского меценатства.
Это время было раздавлено и сметено мировой войной и революциями 1917 года. Предчувствиями
и предсказаниями этих катастроф полна поэзия Блока - одного из крупнейших поэтов,
когда-либо писавших на русском языке.

Георгий Свиридов дал своему произведению имя, отсылающее нас к весьма значимой
традиции русской словесности и русского мышления в целом. Речь идёт о традиции
романтического и постромантического мифа о Петербурге. Это миф о ночном городе-призраке,
городе-убийце, городе послепетровской мрачной и одновременно монументально-помпезной
государственности, городе Медного всадника, Пиковой дамы, Раскольникова. Но, одновременно,
это город страстной любви, город великой архитектуры, город Невы и белых ночей -

Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла...
(А.С.Пушкин. `Медный всадник`,
вступление)

Название поэмы Свиридова связывает сочинение и с романом Андрея Белого `Петербург`.
Это одно из последних литературных произведений, концентрирующих в себе все основные
мотивы петербургского мифа, своеобразное сочетание любви и ненависти к великому городу. Но
сама вокальная поэма обращена к миру петербургской традиции во всей полноте. Стихотворения
Блока подобраны таким образом, чтобы вобрать в себя две важнейшие для творчества поэта
темы, а именно тему `Прекрасной Дамы` и тему апокалиптическую.

Поэма представляет собой цикл, композицию из девяти песен. Число 9 нагружено
символическими ассоциациями, и это, вероятно, не случайно.

Открывает сочинение песня `Флюгер` (у Блока это стихотворение озаглавлено `Моей
матери`). Эта песня служит как бы прологом ко всей поэме и несёт в себе образ постоянно
текущего Времени, бесконечного и туманного, опасно-притягательного небесного пространства.
Музыка, пронизанная нестихающим биением и пульсом, вводит нас в поток мировых энергий,
космического простора и упоения одиночеством. Здесь слышны отголоски пламени Валгаллы, и
Свиридов, судя по всему почти неосознанно, напоминает нам о любви Блока к музыке Рихирда
Вагнера. При этом, подчеркнём, эстетика и язык Свиридова весьма далеки от эстетики
Вагнера; тем значимее возникающая ассоциация.

Вторая песня - `Золотое весло`. Появляется образ безымянной возлюбленной. Это,
конечно, вариация на знаменитую мистическую `Незнакомку`. Также важны мотивы белого платья
и панихиды - здесь входит почти незаметно как тема невесты, так и странным образом
связанная с ней тема смерти.

Нелишне упомянуть, что Г.Свиридов был знаком в тридцатых годах с кругом людей,
лично знавших Блока. При этом для композитора, по его собственным словам, были важны
прогулки в местах, любимых Блоком - юношеские воспоминания о туманных берегах Финского
залива под Петербургом. Именно здесь разворачивается действие `Золотого весла`.

Третья песня проясняет мелькнувшие в `Золотом весле` ассоциации. Песня названа
`Невеста` и несёт в себе целый комплекс символических идей. Это `реальная` невеста, идущая
за гробом `реального` жениха - умершего `модного` литератора. То есть, как бы за гробом
самого Блока, увидевшего себя таким своебразным образом. Следовательно, это та же дама,
что и в `Золотом весле`, а также - Незнакомка.

Но одновременно она Невеста Другого Жениха - то есть Христа. Этот мистический
символ, соединяющий и символику Церкви как Невесты, и символику Марии Магдалины, но также
и Богородицы, оказывается значим в дальнейшем. В этой песне он приводит к тому, что
шествие за гробом поэта вырастает до масштабов шествия на Голгофу.

Четвёртая песня, `Голос из хора` - грандиозная апокалиптическая картина,
пророчество о грядущих бедах и России, и человечества в целом. Поразительно, что
стихотворение написано Блоком в Берлине в феврале 1914 года, за несколько месяцев до
начала мировой войны.

Следующая песня - `Я пригвождён к трактирной стойке` - один из лирических центров
сочинения. Написана она в предельно `простой` манере, что отсылает как к традиции
городской песни, так и к современному минимализму. как всегда у Свиридова, предельность
этой простоты приводит к запредельности высказывания - он обнажает скрытую в этом
стихотворении космичность происходящего. Слова `а ты душа, душа глухая... пьяным-пьяна,
пьяным-пьяна` звучат как возглас одиночества человеческого перед лицом смерти и
богооставленности.

`Ветер принёс издалека` - единственная песня в поэме, кроме `Флюгера`, написанная в
мажоре. Это как бы светлое интермеццо, но также и медленное вступление к `Петербургской
песенке` - седьмой песне. Об этом свидетельствуют слова `...песни весенней намёк` и
звучные песни твои`. Здесь покоряет тончайшая работа Свиридова с гармонией и ритмом, в
котором угадывается ритмическая формула сарабанды. Этот ритмический и гармонический
рисунок отсылает нас, как ни странно, к мажорным сарабандам Генделя.

Для самого композитора здесь были важны слова `...где-то светло и глубоко неба
открылся клочок`. Свиридов рассказывал, что в Петербурге это `открытие неба` - одно из
самых сильных переживаний. Мотив бездонности небя, песни, звучащей в пространстве, мажор и
ритмическое ostinato, отсутствие ярко выраженного любовного мотива связывает эту песню с
`Флюгером`, образуя одну из скрепляющих арок сочинения.

`Петербургская песенка`, единственная быстрая песня цикла - упоительный и
одновременно трагический вальс. Одиночество, надежда, любовь и отчаяние слиты здесь в
невообразимой, захватывающей простоте. И опять появляется образ `светлой одежды` и
безымянной возлюбленной. Он дан как воплощение томительного ожидания и неуловимого
присутствия смерти.

Две последние песни можно понять как эпилог всей вокальной поэмы. `Рождённые в года
глухие` - знаменитое стихотворение Блока, звучащее сейчас до боли актуально. Мы слышим
здесь возвращение апокалиптической темы, данной в оболочке предсмертной молитвы, что
составляет вторую `арку` в форме цикла.

Эта же тема Конца воплощена и в последней песне цикла - `Богоматерь в городе`, где
опять простота выражения связывает позднего Свиридова с музыкальным минимализмом. Здесь
наконец сплетаются обе символические идеи сочинения. Тема возлюбленной, тема Прекрасной
Дамы, Незнакомки, Невесты воплощаются в одинокий образ Богородицы и соединяются с образом
Пришествия - появлением Младенца в `чёрном городе`, в котором сами собой звенят колокола.
Этот трагический и вместе в тем светлый звон освящается улыбкой идущего на муку `мальчика
в белой шапке` - Христа.

`Петербург` Георгия Свиридова предстаёт произведением, в котором с поразительной
простотой, силой и ни с чем не сравнимой самобытностью повествуется о страдальческой
судьбе России, о трагедии Города, Мира и человека и тем самым венчает более чем
двухвековую `петербургскую` традицию русского искусства.

Звучание пронзительной струны свиридовского творчества, его постоянное взыскание
совершенства - все это неизбежно ставит мастера в ряд наиболее заметных художников ХХ
века, связанных со всем комплексом проблем, поставленных культурой перед человеком.
Загадка его творчества коренится в свободе и парадоксе человеческого существования.

Что делает человека и художника свободным от всех ограничивающих его определений,
вписывающих его в ту или иную общность, группу, идеологию? Его стойкость в несении в себе
самом, часто неосознаваемо, момента `просвета бытия`, умение удерживаться, как на острие
бритвы, в точке того, что вслед за Хайдеггером можно обозначить как `фундаментальный ужас`
и `встречу с Ничто`*.

*M.Heidegger Was ist Metaphysik? S.33-35.

Только не надо думать что этот ужас и это Ничто связаны с темными сторонами
человеческой сущности. Светлый ужас, хрупкая и одновременно непобедимая экстатичность,
Ничто как несказанность и неуловимость Священного и парадокс формы, несущей на себе плазму
творческого горения - вот коллизии творческого бытия. Феномен твор


Adcv(03.08.2011 23:59)
Евгений СВЕТЛАНОВ, дирижер, композитор, пианист:


— Георгий Васильевич Свиридов — последний великий русский композитор уходящего века.
Созданное им является непреходящей ценностью нации. Гордостью нации. Нашим «алмазным»
музыкальным фондом.
Все творчество Свиридова вспоено безграничной любовью к России. Ко всему русскому, в
беспредельности его проявлений.
Большую часть жизни центром интересов Свиридова являлась музыка для человеческого голоса,
во всем многообразии ее жанров. Верными союзниками композитора здесь постоянно были
великие русские (да и не только русские) поэты, у которых он черпал неповторимые образы,
претворявшиеся в бессмертную музыку. Наряду с огромными вокально-симфоническими фресками —
такими, как «Поэма памяти Сергея Есенина», «Патетическая оратория», — Свиридовым созданы
маленькие кантаты «Деревянная Русь», «Весенняя кантата», «Курские песни» и другие
произведения для хора с оркестром. Именно Свиридов восстановил «связь времен», возродив
многовековую традицию русской духовной музыки, непревзойденные образы которой он дал в
хорах ктрилогии пьес А.К.Толстого, в сочинениях недавних лет.



ПАМЯТИ Г.В.СВИРИДОВА


Музыка Георгия Свиридова живет в сердцах миллионов людей на протяжении большей части XX
века. Она вошла в нас пушкинскими романсами 1935 года — удивительно свежими, самобытными,
в которых поразительно рано нащупан его художественный язык: одновременно простой и
сложный, ясный и мудрый, ярко русский и впитавший в себя опыт мировой музыки, от Баха и
Шуберта до Глинки и Прокофьева... Этим стилем пронизано все грандиозное и разноплановое
творчество Свиридова: крупные кантатно-ораториальные полотна и интимная вокальная лирика,
живописно-картинные оркестровые опусы и отточеннейшая камерно-инструментальная музыка...
Свиридов трудился буквально до последних дней жизни. На вопрос, как он себя чувствует,
82-летний композитор честно отвечал: «Плохо», но продолжал тут же: «Это все неважно — надо
работать, столько замыслов, заготовок...»
Как-то он сказал, что смерти нет, есть лишь пространство, через которое мы проходим.
Георгий Васильевич прошел свой путь. И зажег звезду, которая светит нам и будет светить
всегда.
Кроме вокальной и вокально-симфонической музыки, композитор написал несколько
замечательных оркестровых сочинений. К ним я отношу «Маленький триптих», его части — это
миниатюры, но, как бывает у мощных творцов, и в миниатюре удается сказать очень-очень
многое. Я назвал бы здесь еще блестящую музыку к кинофильму «Время, вперед!» и чрезвычайно
тонкие, стилистически безупречные симфонические иллюстрации к «Метели» Пушкина.
Мне выпало счастье быть первым исполнителем многих произведений Мастера. Он оставил след
в сознании огромного числа людей, всей нации. Разве это не величайшая заслуга перед
Отечеством? Разве это не величайшее счастье для творца?


Дмитрий ХВОРОСТОВСКИЙ, певец:
— Судьба даровала мне возможность приобщиться к гениальному творчеству классика XX века и
лично связала с ним, человеком-гигантом, за внешней скромностью и сдержанностью которого —
прометеевская мощь таланта и духовности.
В произведениях Георгия Свиридова мне открылась новая музыкальная речь, язык простой и
ясный по рисунку, но по конструкции необычайно сложный. Удивительной магнетической силой
обладают творения Свиридова: сколько ни слушаешь, ни исполняешь его музыку, всегда тянет
еще и еще раз вернуться к ней. И всегда даже в абсолютно знакомой, известной до мельчайших
подробностей, обнаруживается новое, потому что композитор создал совсем особый «мир
звуков», свою лексику и поэтику, насытив порой простейшие формы жизни содержанием.
Свиридовская музыка говорит правду о жизни, подчас горькую, трудную, но всегда
напраатенную на благо будущего.
С 1994 года, с тех пор как я впервые исполнил великолепнейший цикл «Отчалившая Русь» на
слова Сергея Есенина, я не расстаюсь с музыкой Свиридова. Тот пикт и второй — «Петербург»,
на стихи Александра Блока, премьеру которого (я счастлив, я горд) Георгий Васильевич
доверил мне, — я исполнял уже много раз з разных странах. Впервые «Отчалившую Русь»
услышали жители Лос-Анджелеса. Конечно, я волновался, как примут. Тем более, что
присутствовала вальяжная, отдыхающая публика. Все прошло блестяще. За Лос-Анджелесом —
другие города и страны: Париж, Лондон, Нью-Йорк, в Австралии пел оба цикла. И всюду —
успех. Признаюсь, никогда не думал, что такая реакция будет за рубежом на эти трагические,
драматические произведения. Это мы, русские, привыкли страдать, мучиться, а за рубежом
люди спокойнее, ленивее. Однако я видел, как их трогают и волнуют судьбы, о которых
Ловествуют Есенин—Свиридов и Блок—Свиридов.


Юрий СОЛОМИН, актер, режиссер;
— Наверное, это самый точный и самый неопровер-лсимый знак истинной дружбы —
непоколебимая преданность, вера одного другому. Такая вера, которую не в силах нарушить
никакие жизненные перемены, никакие обстоятельства. Ему, великому сыну народа России,
великому художнику Георгию Свиридову, я верил зсегда. И в жизни, и в творчестве, и в
дружбе.
Наши отношения родились в недрах театра и на почве театра — знаменитого Малого театра
России, в связи с постановкой «Царя Федора Иоанновича» Алексея Толстого. Музыку к
спектаклю специально написал Георгий Васильевич Свиридов (впоследствии ко всем трем частям
знаменитой исторической трилогии).
Мне, драматическому актеру, этот потрясающе выразительный, важнейший компонент постановки
дал очень многое. Думаю, без этой музыки я не мог бы понять и раскрыть трагический образ
царя Федора. Не мог бы работать интенсивно и «честно», не придумывая, а «проживая» тяжкую
судьбу царя.
Создав такой силы музыку ко всей трилогии, Георгий Васильевич завоевал полное право
называться, наравне с Алексеем Толстым, ее автором. Для нас она уже не может существовать
без музыки Георгия Васильевича — не видится, не слышится.
Так театр, спектакль сдружил нас с Георгием Васильевичем. Связал самыми крепкими
дружескими узами. Да с этим уникальным человеком невозможно было не сблизиться, если
только он «подпускал» к себе. Поразительный, самой высокой меры гениальности человек, и
внешне самый сдержанный, далеко запрягавший себя от людей, прочно привязывал к себе тех,
кому симпатизировал, в ком находил родственную душу. Привязывал добротой отношений,
вниманием.
Мелодию знаменитого романса Г.В. Свиридова из цикла к пушкинской «Метели» мы предлагаем
вниманию творческих коллективов в переложении для баяна (аккордеона). Мыуверены, что эта
торжественная, радостно -печальная мелодия, ставшая, как признано, символом всенародной
любви к Пушкину, найдет свое место в репертуаре всех, кто любит красоту и гармонию, кто
любит Россию.



Николай Новиков


Jannet(04.08.2011 01:18)
Благодарю за Свиридова,скачала себе,чтобы перечитать еще раз.Вообще как-то в гармонию
строится параллельный разговор о нем и о Николае Петрове.


Jannet(04.08.2011 05:45)
В разделе Свиридова `Романсы на стихи русских и зарубежных поэтов` зря не указаны авторы
текстов.Можно ли уточнить?


kollontay_(04.08.2011 10:31)
Adcv писал(а):
Вот интересная статья об Аркадьеве и их
взаимоотношении со Свиридовым Музыка из тишины

Михаилу Аркадьеву – 50 лет

Михаил Коган

В октябре 1985 года на филологическом факультете МГУ я увидел рукописное объявление: в
Институте имени Гнесиных по воскресеньям начинает работу междисциплинарный семинар, куда
приглашаются все желающие. Я пришел – и увидел своих ровесников-студентов, жаждущих
редкого в то время неформального содержательного общения, но не очень представляли, как
это организовать. Пара встреч прошла в благих разговорах обо всем и ни о чем, вполне в
духе воцарившегося тогда Горбачева, так что я уже начал разочаровываться в этих собраниях.
Но, придя в третий раз, обнаружил разительную перемену: аудиторию возглавлял
темпераментный бородатый брюнет лет тридцати. Разговор сразу взмыл на философские высоты.


«Кто это?» – спросил я в том же перерыве аборигенку-гнесинку. «Михаил Аркадьев!» – и
воздела очи горе, точно он парил над нами, невидимый.

Аркадьев был тогда аспирантом Гнесинского института. Семинар наш просуществовал три года
– все время аркадьевской аспирантуры – и достоин, по-моему, своего историографа. Это было
уникальное явление: сегодня, допустим, с докладом выступает обычный студент, а через
неделю – какой-нибудь уважаемый ученый, причем не обязательно гуманитарий. Аркадьев уже
тогда, официально никак не «увенчанный», имел высокую репутацию, которая позволяла ему
формировать изысканный круг докладчиков. Для нас, «малышни», это была высочайшая
интеллектуальная школа.

Как ни странно, я узнал его прежде всего как культуролога. А ведь к тому времени он,
оказывается, был уже сложившимся музыкантом – пианистом и композитором. Впрочем,
музыкальный путь Аркадьева с самого начала не был стандартным. В музыкальную школу он не
ходил, а играть на рояле начал сам, и довольно поздно – в тринадцать лет. Начинал с
импровизаций. Затем брал уроки у известного педагога А.Д. Артоболевской, в шестнадцать
поступил в Академическое музыкальное училище при Московской консерватории, где учился в
классе фортепиано у Я.И. Мильштейна. В списке сочинений Аркадьева немалое место занимают
именно произведения, которые он написал еще в училище. И это не обычное авторское
самолюбование! Он до сих пор исполняет их в концертах, и они звучат свежо, точно написаны
недавно, зрелым мастером. Позднее он занимался композицией с А. Шнитке.

При нашем знакомстве меня поразило, что, декларируя себя романтиком и по сути являясь им,
Аркадьев оказался совершенно чужд той мечтательной, умственно ленивой расслабленности, с
которой обычно ассоциируется романтизм, особенно музыкальный. Нет, это романтик немецкой
школы с четко фундированной позицией. Неполных тридцати лет от роду, он уже сформулировал
свою культурно-историческую концепцию, которая с годами дополнялась, но никем до сих пор
не опровергнута, хотя никем особенно и не обсуждалась. Более того – в полном виде она до
сих пор не опубликована. Поразительно и то, что эта теория соотносит несколько
принципиально разных на первый взгляд явлений из разных областей гуманитарного знания ХХ
века.

Человеческая история – необратимый конфликт между Фундаментальным Бессознательным и
человеческим сознанием, следствием которого становится разрыв онтологических структур в
человеке. С ним происходит то, о чем говорил Гейне применительно к поэту: мир раскололся
пополам, и трещина прошла по его сердцу, которое есть центр мира. Так возникает
антропологический парадокс: человек становится носителем принципиального онтологического
диссонанса, который всегда ощущается (пусть и неосознанно) как основной факт его бытия.
Все известные формы духовной культуры – одновременно результат этого разрыва и попытка его
преодолеть. Отсюда – сущностная религиозность человеческого бытия.

«Поскольку мои занятия философией связаны с культурной антропологией, специфика иудаизма
была одной из тем моих первых философских работ, – объясняет М. Аркадьев. – В частности, я
пытался понять, как израильский народ находился в конфликте с Б-гом. Конфликтная идея
единобожия пришла к иудеям извне путем стадиального наложения».

Стадиальными наложениями Аркадьев называет совпадение в абсолютном времени культур,
находящихся на разных стадиях развития. При таком наложении происходит разрыв традиционной
культуры, сопровождающийся скачком в ее развитии: культурно-религиозный инструментарий
традиции перестает работать, начинаются поиски нового. Вся историческая ткань состоит из
множества таких разрывов и наложений, самыми значительными из которых, по мысли Аркадьева,
были: возникновение библейской традиции, появление западноевропейской культуры в
результате христианизации варварских народов и европеизация России.

Лучшей иллюстрацией к теории наложения культур является генеалогия самого Аркадьева,
изложенная на его личном сайте:

«Родился в семье со смешанными, но древними корнями, в том числе музыкальными и
художественными.

Со стороны отца, потомственного петербуржца А.Г. Аркадьева (инженер, системный
программист), принадлежит к линии русского и итальянского дворянства. Прадед со стороны
отца, Владимир Аркадьев, – офицер Императорской армии (Варшавский корпус), прабабка –
итальянская дворянка. Их сын, Г.В. Аркадьев, дед М.А. со стороны отца, – главный художник
С.-Петербургского (Ленинградского) Ботанического музея с 1933 по 1993 г. Со стороны матери
М.М. Левиной (театральный режиссер, окончила ГИТИС, репрессирована по 58 ст. в 1949 г., в
1953-м амнистирована и затем реабилитирована) москвич, вырос и живет в Москве, принадлежит
к левитам, потомственным еврейским священникам, прадед И. Левин был кантором московской
синагоги, дед М. Левин – скрипачом в оркестре Большого театра. Родители знали и любили
музыку».

Материнская, еврейская линия в генеалогии Аркадьева подверглась советским репрессиям.
«Это была полностью закрытая тема, – вспоминает он. – Вся семья деда была репрессирована,
вся семья по еврейской линии. Мои дед и бабушка сидели, мама сидела.



Вот был у меня этот мифический прадед. Мама говорила, что он был не просто кантор, а имел
доступ к свиткам Торы. Но ведь от него не осталось даже фотографии: семейный архив погиб
при обысках. Его сын, мой дед, был скрипачом в оркестре Большого театра. Его забрали году
в тридцать восьмом. Забрали деда, тут же бабушку, и мама мне рассказывала, как она
осталась одна четырнадцати-пятнадцати лет с сестрой на руках. Бабушка поехала на Север
навещать деда, и ее забрали там. И мама там осталась одна и сама добиралась в Москву.
Потом, через год-полтора, их выпустили».

Еще на семинаре в Гнесинке, делая доклад о «Разговоре о Данте» Мандельштама, Аркадьев
обратил внимание на пассаж о происхождении феномена дирижирования. Филологи по понятным
причинам на это место внимания почти не обращают: «Если дирижированье лишь подталкиванье и
без того катящейся музыки, то к чему оно, если оркестр и сам по себе хорош, если он
безукоризненно сыгрался?» Музыкальное произведение, в его полноте, живет только в
процессе исполнительского, конкретно-инструментального осуществления. Звучащая материя
музыки прерывна, в ней есть паузы и цезуры, но эта прерывность не в состоянии уничтожить
музыкальный процесс в его непрерывной форме. Аркадьев различает две формы музыкального
смысла – «звучащую» и «незвучащую», причем фундаментальным феноменом оказывается именно
незвучащая пульсирующая непрерывность музыкального процесса, которую и воплощает фигура
дирижера.

Поэтому я не слишком удивился, когда в середине 1990-х имя Аркадьева появилось на афишах
Московской консерватории уже в качестве дирижера. Дирижирование, как все интересы
Аркадьева, стоит у него на мощном теоретическом фундаменте. Он не просто управляет
оркестром. Его поведение, жестикуляция необычны своей выверенностью, четкостью,
проговоренностью пауз. Впрочем, не стоит думать, что это лишь результат его
теоретизирования: среди учителей Аркадьева – Ю. Симонов и М. Эрмлер. В минувшем году он
возглавил Тихоокеанский симфонический оркестр во Владивостоке. Публика, хотя пока и не
самая широкая, знает маэстро Аркадьева. А музыканты говорят: «Он не дирижирует, он
извлекает музыку из тишины».

О том, что для него музыка действительно является культурным медиатором, способным
преодолевать разрывы, я понял из его дальнейшей карьеры. Гнесинский семинар кончился, и
пару лет мы не виделись. Михаил активно концертировал, возглавил музыкальный фестиваль
фортепианной и камерной музыки «Русские вечера» в немецком городе Морзум. Однажды весной
1991 года встречаю его около консерватории: он идет прямо по перекопанной, перегороженной
трубами, непроезжей для машин Никитской, легко преодолевая все инженерные преграды. После
приветствий – расспросы: «Я работаю с Хворостовским. Знаешь такого?» Рано седеющий баритон
с напряженно наморщенным лобиком был тогда восходящей звездой. Мне он не нравился, как не
нравится и теперь. Трудно было представить, как находит с ним общий язык рафинированный
интеллектуал Аркадьев, более того – как он служит у него концертмейстером, ездит с ним по
всему миру.

Дальше – больше: Хворостовский и Аркадьев начинают сотрудничать с Георгием Свиридовым.
Участвуют в создании и исполнении его последнего крупного вокального сочинения – поэмы
«Петербург» для голоса и фортепиано на стихи А. Блока. Аркадьев создает новую
исполнительскую редакцию поэмы «Отчалившая Русь» (на стихи С. Есенина). Я недоумеваю: ведь
антисемитизм Свиридова ни для кого не является секретом. Как же они общаются?

М. Аркадьев с Г. Свиридовым.

Незадолго до смерти Свиридова Аркадьев напечатал две статьи, ему посвященные. В них можно
найти ответ на вопрос, мучивший и нашего героя: «Отнесенность Свиридова к традиции
“исконно русского”, позволяющая спекулировать всем подряд и с любой стороны его
славянизмами, есть именно отнесенность – то есть относительность. Его абсолютность
принадлежит не традиции и не прошлому, как, впрочем, и не примитивно понятому будущему, –
она, эта абсолютность, свободна и полетна Его музыка настолько сильнее любой идеи,
настолько сама по себе ценна, что для меня, как и многих других евреев, которые прекрасно
знали об антисемитизме Свиридова, четко разделяется его бытовой антисемитизм и его
творчество. Когда он позволял со мной шовинистические высказывания, мы с ним ссорились.
Было несколько эпизодов, когда я приходил к нему домой и там были Белов и Распутин,
которым я не подавал руки».

Несколько лет назад в печати появились свиридовские дневники. «Мне стыдно было читать
дневники Свиридова, – писал Аркадьев на одном из сайтов. – Его, Свиридова, ксенофобия мне
была всегда противна, о чем я ему лично неоднократно говорил. Слава Б-гу, это не мешало
ему быть гением».

В дни 3000-летия Иерусалима Хворостовский и Аркадьев выступали в Святом городе с
«Отчалившей Русью» Свиридова. Эти дни Михаил называет одним из самых сильных впечатлений
своей жизни. «Тогда я впервые почувствовал, что какая-то часть меня причастна к лону этого
народа. Я увидел сильных молодых евреев, не отягощенных здешними обычными комплексами. У
Стены Плача я почувствовал страшную привлекательную связь между тем миром и этим – не
кровную, а через боль, через самоотождествление с болью этого народа».
Аркадьев
учился в училище не у Мильштейна, а у А.И.Соболева, именно через Соболева мы лично и
знакомы с Мишей, так что вряд ли ошибаюсь.


ReLoad(25.11.2011 12:29)
alexshmurak писал(а):
Сколько мерзостей в небольшом вроде бы текстике

Именно поэтому я всегда за музыку и против `около музыки`)
При желании можно найти
мерзости и в вашем сообшении.


ReLoad(25.11.2011 12:32)
kollontay писал(а):
А Свиридов - это кто?
Ну `метель` что ли
послушайте.
А вообше хороший композитор, сейчас таких больше нет.






Наши контакты