ФОРУМ

Друзья, кому-нибудь довелось побывать в Королевской опере в Стокгольме? Стоит идти слушать
там 2 февраля `Валькирию`?

Под Рождество в Хельсинки довелось попасть в Национальную оперу. Давали `Риголетто`, весь
город был заклеен рекламой:`Риголетто - всего за 14 евро!`.
Как мило и прикольно было бы, господа, если бы Питер был украшен плакатами - `в Мариинку
- за полтинник!`. За полтинник, впрочем, пускали только по будням, в остальные дни - цена
удваивается.
Герцога пел финн, похожий на Омара Шарифа, а шута - итальянец, по виду - чистый финн.
Этим итальянцем был Paolo Gavanelli, и он не мог не покорить. Оставлю пение на откуп
знатокам, но этот Риголетто, даже когда он хромал по сцене и жалобно разводил в стороны
руки, хромал и разводил их так, как это должен был делать глупый трагический паяц.
Конечно, я ничего не понимаю в уровне современных русских оперных постановок, но рядом с
этим качеством самоотдачи солистов, их культурой движения на сцене и общей слаженностью
миманса - многие спектакли Мариинского кажутся талантливой самодеятельностью.
А Гаванелли - стоит запомнить это имя.

Wiener Staatsoper, “La Cenerentola”. 26 января, премьера.
К сожалению, мне не удалось найти интервью с режиссером Эриком Свеном Бехтольфом, хотя
я знаю, что на утреннем прогоне 20 января он должен был излагать концепцию постановки.
Действие происходит в государстве Сан-Соньо, где мне почудился некий дух «банановой
республики», да еще диктаторской. Сцена решена в двух вариантах: дворец и дом барона
Маньифико – отчима Золушки (Алессандро Корбелли). У государства свой флаг: причудливое
сочетание итальянских цветов с серпом-молотом, причем молот – некий омар-лангуст.
Придворные – странная смесь поваров-шоферов-стенографисток. Роль последних играли мужчины
в женских костюмах. Возможно, во всем этом был элемент памфлета? Может быть, обыгрывались
слова принца (Дмитрий Корчак):
«Но жениться без любви!
Жестокий приказ отца обрекает меня
в цвете моих лет на этот трудный выбор!»
Над сценой царит портрет диктатора с траурной полосой. Судя по всему, принц не скорбит
по усопшему, да и никто не скорбит – Алидоро (Ильдебрандо Д’Арканджело) меняет портрет на
изображение счастливой пары при первом же удобном случае.
Обстановка в доме Дона Маньифико навеяла мне зальцбургскую «Свадьбу Фигаро» своими
многочисленными дверями, за которыми кто и что только не прячется. Да и Алидоро подчас
напоминает того Херувима своими возможностями управлять событиями и персонажами. Он не
строгий воспитатель-философ, в нем что-то от озорного мальчишки. Кудесник и маг, которому
захотелось пошалить… Должна сказать, я мало смотрела на принца и прочих, когда на сцене
появлялся Алидоро. Можно считать это моим упущением, но я точно знала, зачем в Вену лечу.
Учитель принца в этой постановке стал центральным перонажем, он управляет событиями: то
участвуя в них непосредственно, то мановением руки выстраивая мизансцену по своему вкусу.
Свадебный букет для Золушки Алидоро получает из рук женщины на портрете (это мать героини,
надо полагать?), эта сцена обставлена загадочно-полумистически. Мне даже почудилось, что и
гроза – его рук дело. И проделывает он это легко и непринужденно – в нем нет ни
вычурности, ни напыщенности, он игриво-легок, подчас до фривольности. Как он пел! Я
слышала многих Алидоро, но все они кажутся приглаженно-бесцветными в сравнении с
Ильдебрандо Д’Арканджело. Могу добавить только, что мнение об Алидоро-центральном
персонаже – не только мое. В этом, как ни странно, единодушны все, чьи отзывы мне довелось
читать, что, согласитесь, бывает нечасто.
И еще об оформлении сцены. При смене декораций занавес закрывается, из-за него
доносится грохот, дирижер усаживается и складывает руки, а публика терпеливо терпеливо
ждет. Только один раз это ожидание «разбавил» Алидоро с речитативом:
«Мне содействует судьба.
Милосердная любовь покровительствует плану…» -
и последующими, почти шутовскими, поисками выхода. Кстати, элегантен он был необычайно,
даже «рубище» нищего - вывернутый наизнанку плащ - шло ему.
Сестры Клоринда и Тисбе (Валентина Нафорнита и Маргарита Грицкова) – просто модели! На
их фоне Золушка – и впрямь серая (рыжая) мышка. Почему это для нее так часто выбирают
именно этот цвет волос? Должна сказать, что в жизни ирландская певица Тара Эррот весьма
привлекательна, хотя и довольно упитанна. Мне стало обидно за нее: как-то ее обделили
«внешностью» в финальной сцене: оставили очки в уродливой оправе и прическа ее не красила.
Характер у Золушки весьма неуравновешен: то она осмеливается петь наперекор сестрам и
спорить с отчимом, то зачем-то прячется под стол от ухаживаний Дандини – и это в бальном
наряде! А прямо на свадьбе то падает на четвереньки, принимаясь за мытье полов, то
хватается за тряпку и начинает полировать автомобиль, - стоит принцу (Дмитрий Корчак)
только чуть зазеваться. Впрочем, он при всей своей фактурности: рост, внешность, которую
такие же очки нисколько не портят, - все-таки как-то слабоват. Но это я с Хуаном Диего
Флоресом сравниваю: вот уж кто и в костюме слуги всем принцам принц!
Дандини (Вито Прианте) дурашлив, как и подобает. Временами мне хотелось бы его получше
слышать, но техника прекрасная, а издержки можно списать на мое местоположение: возможно в
середине зала я услышала бы нечто совсем другое. И Алессандро Корбелли был не столь ярким,
как я ожидала.
Кстати, общее наблюдение: все сольные арии сопровождались каким-то посторонним
мельтешением на сцене. Особенно не повезло в этом отношении принцу. Не знаю, каково
певцам, а я порой теряла нить, и это при том, что знаю все наизусть и чуть ли не дословно.

Короче – режиссерская опера во всей красе! Все это дело вкуса, но мне понравилось, я
бы и повторить не отказалась, да еще и не раз!
Должна сказать, что публика принимала все очень горячо. Вначале дирижер не делал пауз
для аплодисментов, я даже забеспокоилась, не пойдет ли так все до самого антракта, но
после арии Алидоро всем дали отвести душу! Оно того стоило! Изумительный бас, виртуозная
легкость, неповторимый тембр – я слов таких не знаю, чтобы описать это. Венская пресса не
скупится: «элегантная подвижность голоса», «любимец публики»...
И, наконец, сравнивая запись с тем, что я слышала… Многое совсем по-другому, причем, в
зале гораздо лучше! Так что если я буду выбирать, какую запись слушать – все же предпочту
парижский вариант 2003 года.