Если попытаться одним словом охарактеризовать главное чувство, сконцентррованное в музыке, в эмоциональном действии «Глаголической» мессы» Яначаека, то, наверное, это будет – «Ликование». Меж тем, обычно слово «месса» ассоциируется с самоуглуюленной скорбью, возвышенной печалью, и такие прицеденты, как «Missa Solemnis» ЛвБ мало что меняют. Но, гениальный опус Яначека парадоксален не только в этом. Вот, говорят - «экспрессионизм» и в памяти прежде всего возникают нововенцы с их подавленным «воццековским» мироощущением и визуальным воплощнием а ля Шиле. Но вот – месса Яначека. Если это не «экспрессионизм» - то что же это? Музыка просто таки извергается с невероятным, страстным напряжением, а певцы… Порой вообще не понятно как они справляются с такой надрывной тесситурой. Тем не менее, музыка эта, включая потрясающий оркестровый компонент, который все это «провоцирует», необычано светла, красочна, духоподъемна, полна какой-то наивной, но страстной веры... Это что, как такую музыку квалифицировать? Существует ли «экспрессионизм радости»?
в эмоциональном действии «Глаголической» мессы» Яначаека, то, наверное, это будет –
«Ликование». Меж тем, обычно слово «месса» ассоциируется с самоуглуюленной скорбью,
возвышенной печалью, и такие прицеденты, как «Missa Solemnis» ЛвБ мало что меняют. Но,
гениальный опус Яначека парадоксален не только в этом. Вот, говорят - «экспрессионизм» и в
памяти прежде всего возникают нововенцы с их подавленным «воццековским» мироощущением и
визуальным воплощнием а ля Шиле. Но вот – месса Яначека. Если это не «экспрессионизм» -
то что же это? Музыка просто таки извергается с невероятным, страстным напряжением, а
певцы… Порой вообще не понятно как они справляются с такой надрывной тесситурой. Тем не
менее, музыка эта, включая потрясающий оркестровый компонент, который все это
«провоцирует», необычано светла, красочна, духоподъемна, полна какой-то наивной, но
страстной веры... Это что, как такую музыку квалифицировать? Существует ли
«экспрессионизм радости»?