Концерт для скрипки с оркестром №1 ми минор (1944)

Замечательная, подлинно советская
музыка.

Концерт написан в 1944 г.
В 1946 г. удостоен Сталинской премии II степени.

небось мучился

Совершенно бесконфликтная музыка. Странно все это.
Хотя композитор старался, небось мучился - создавая эту музыку. А зачем?

А концерт Ракова - в одно ухо вошло - в другое
вышло.

Уж кому-кому, а Глазунову как мелодист Раков точно не
уступает

Не знаю. Я запомнил навсегда, и с первого раза.
И темы, и оркестровка - изумительные.
Уж кому-кому, а Глазунову как мелодист Раков точно не уступает. См. `Концертный вальс` и
того, и другого, к слову.

... интересно, а что такое `происходит` в той же Кампанелле Паганини? А в Интродукции
etc. Сен-Санса?
Лично мне такая музыка чрезвычайно нравится. Не только в этом духе, конечно. Но именно
такая - врачует. Напоминает о том, что жизнь и сама по себе прекрасна.

Заметьте, не я это предложил.... эээ, написал: ))))))

`Why was Rakov like Dvorak? Because both composers were masters of melody for one thing,
and both produced gorgeous works such as this one (though Dvorak`s Violin Concerto isn`t
its equal). So why aren`t Rakov`s great, immediately attractive works at least as popular
and as performed? This concerto would be a welcome alternative to the Tchaikovsky,
Glazunov, Bruch, etc. in the concert hall. This performance couldn`t be bettered, and the
recorded sound is fine also.`

(Из комментариев на youtube)

Я уже упоминала, что родители обыкновенно были очень
заняты и не всегда могли уделить мне внимание. Николай Петрович компенсировал некоторые их
недочеты. Когда в моих передних зубах зияли две огромные дыры, он, как всегда неожиданно
придя к нам, молча взял меня за руку и отвел к зубному врачу. Мне запломбировали зубы.
Все мое детство, юность и оба замужества прошли под неусыпным вниманием и надзором
Николая Петровича. Он принимал близко к сердцу все события моей университетской и личной
жизни. Его советы всегда были советами искренне любящего и заботливого старшего друга. Он
писал мне замечательные, интересные, с бездной юмора письма, подписанные НикПет.
Разумеется, я всегда с благодарностью ему отвечала. Но и тут он был неистощим на выдумки.
Помню, мы с Володей Познером решили написать ему письмо таким образом: сначала Володя
написал свою часть, а потом между Володиных строчек я написала ему свое письмо. Мы ждали в
ответ похвалы за наше остроумие, но дождались совсем другого. Он ответил нам письмом,
написанным по спирали, концентрическими кругами с середины листа. Поэтому мы вынуждены
были читать его, постоянно поворачивая лист бумаги, что было не так уж удобно. Мы были
наказаны за свою выходку.
В ранней юности из-за ошибочного диагноза мне пришлось провести в постели не один год, и
Николай Петрович приходил навещать меня чуть ли не каждый день, он относился ко мне
бережно, как бы не замечая плачевного положения девушки, запакованной в гипс, — обсуждал
со мной книги, новости, музыку и никогда не «жалел» меня, что было бы невыносимо. Эта
доброта Николая Петровича, решившего, по-видимому, в каком-то смысле заменить так рано
ушедшего папу, дорогого стоит. Я очень его любила.
Помню последнюю трагическую встречу с ним в 1990 году. Уже несколько лет как скончалась
Лидия Антоновна. Он быстро шел по тротуару вдоль бывшей Партийной школы, весь в черном.
Стоял тихий август. Я торопилась и чуть ли не бежала навстречу. Николай Петрович остановил
меня и, глядя в сторону, очень быстро, но веско проговорил: «Ты знаешь, что я очень
болен?» Я мгновенно поняла, что он говорит правду, и залепетала в ответ, что все пройдет,
он все придумывает; он молча пошел своей дорогой. Я осталась стоять убитая. В ноябре 1990
года он умер. Я осиротела после его смерти, потеряла близкого человека, заинтересованного
друга.
Николай Петрович иногда снится мне — я просыпаюсь всегда с радостью оттого, что как будто
повидалась с ним. И наши встречи во сне никогда не бывают печальными.
Но перед глазами стоит в буквальном смысле «черный человек», встретившийся мне вблизи от
дома и предупредивший о своей скорой смерти.

Николай Петрович похищает из нашего коттеджа мамину
огромную соломенную шляпу и юбку в крупный горох и с совершенно невозмутимым видом
катается на велосипеде по всей Рузе

Лена Рихтер рассказывала, как ее с кем-то
из родных (видимо, они близко дружили) пригласил в гости. Приходят - дверь открыта
настежь, а Коли в квартире нет. Ау, где ты - и вдруг оказывается, что Коля сидит в ванне
совершенно голый без трусов и удит якобы в ванне рыбу. Такая демонстрация живой картины, в
воспоминание о каком-то летнем их совместном времяпровождении. Так что уж какая там юбка в
горох...