Никогда раньше не слышала этого произведения Яначека, только читала о нем. Очень интересно! Чрезвычайно напряженная и трагическая музыка, что, впрочем, соответствует программе симфонии. Оркестр бесподобен!
Известно, что эта симфония не была закончена композитором при жизни. Но после его смерти в архивах были обнаружены ее эскизы и наброски, которые позже были доработаны кем-то из коллег Яначека и доведены до концертного исполнения. Интересно, кто завершил труды композитора? И насколько велик вклад этого человека в исполняемый в наше время вариант симфонии?
Глубокоуважаемый hamerkop! Если Вы располагаете интересующей меня информацией, то буду очень признательна за ответы на мои вопросы.
Спасибо за запись.
abyrvalg
(04.05.2014 00:17)
Отрывок из книги:
`После его смерти был, правда, обнаружен полный артитурный набросок четырех частей симфонии «Дунай». Но, во-первых, нельзя исключить, учитывая другие находящиеся в той же папке наброски Яначека, что должна была последовать еще одна часть (хотя по сообщению бывшего ученика Яначека Освальда Хлубны композитор уже в мае 1925 года сказал
ему, что завершил симфонический цикл «Дунай» в четырех частях), во-вторых, и это главное, оформление этих четырех частей трудно признать окончательным — по крайней
мере, тот же Хлубна, который позднее (1948) подготовил произведение к исполнению, считал необходимым не только дополнить либо изменить инструментовку, но и сделать
композиционные доработки. К сожалению, и эта редакция, в которой «Дунай» был исполнен 2 мая 1948 года Бржетиславом Бакалой и оркестром Чехословацкого радио в Брно, не дает ответа на все вопросы. Представляется правдоподобным, что Яначек, не мучившийся столь долго ни с одним из своих неоперных произведений, не пришел к окончательному решению относительно конкретного воплощения сюжета. По сообщению Веселого в «Лидовых новинах» от 2 июня 1925 года, депутат Вавречка пообещал Яначеку разработать план путешествия по Дунаю: «Хочу посмотреть на Дунай по всему его течению. А потом приступлю к своей симфонии». Это свидетельствовало о том, что для Яначека Дунай был прежде всего природным явлением,
некоей расширенной аналогией к «Влтаве» Сметаны. Потом он выяснил, что Дунай — собственно славянская река, что в конце концов не противоречило абсолютно истине, поскольку уже тогда на его берегах было расположено четыре славянских государства, в народном творчестве которых Дунай издавна играл значительную роль. Однако уже цитированный свидетель сообщает, что главным эпиграфом цикла должна была стать «женщина со всеми своими страстями и инстинктами». Одна часть должна была в этом смысле стать характеристикой Вены, которую Яначек представлял себе «как женщину, наполнившую реку на всем ее течении своей женственностью». Другую женскую героиню «Дуная» он определил фразой: «В нем утонет Лола Инсаова», то есть героиня стихотворения «Лола» Александра Инсарова (вырезка из «Лидовых новин» с этим стихотворением была действительно приложена к партитуре). Речь
идет о проститутке, судьбу которой стихотворение запечатлевает в трех абзацах..........
Связь с Дунаем? Яначека это не смутило: предполагая, как мог бы выглядеть четвертый абзац, он просто приписал: «Бросается в Дунай»...
И словно ему мало прежних сцен с водной стихией («Марычка Магдонова» и «Катя Кабанова»), в основу второй части Яначек берет еще одно подобное стихотворение — «Утопленницу» Павлы Кршичковой. В нем девушка, готовящаяся на лоне невинной природы освежиться в прохладных волнах, неожиданно замечает, что ее наготу жадным взором пожирает незнакомый парень. Словно «раненая лань», она бросается в заводь (о Дунае здесь тоже нет речи!) и тонет.
Мы можем только догадываться, что к «Лоле», вероятно, должна была относиться и четвертая часть — судя по буйной танцевальной попевке, которая зазвучит сразу же после ее начала, и трагическому звучанию концовки.
Что касается связи стихотворения «Утопленница» со второй частью, завершенной, вероятно, ранее остальных, а именно 18 июня 1923 года, то здесь у нас есть несомненное доказательство: отрывки из него Яначек вписал в нескольких местах партитуры — вероятно, судя по их неполноте, в качестве ориентира. Альтовый мотив является рудиментарно точным напевом слов подтекстовки
Ах, еще час назад (?)
Видел здесь я девушку
(в стихотворении: видел веселую девушку) и намекает на возможность вокального решения.
Первая часть строится главным образом на теме с переменным порядком звучания обоих тактов.
Краткая третья часть (некое вихревое скерцо, или, скорее, набросок скерцо, ибо отчетливо ощущается отсутствие некоего контрастирующего трио) является, судя по ее кипучей, рассыпающейся во множестве вариаций теме и канонически имитированному мотиву (пример 154), по каскадам фигуративных имитаций, напоминающих полет конфетти, трелей, вероятно, частью, которая должна была воплощать Вену.
Остается вопрос, когда этот набросок действительно возник. По цитированному свидетельству Хлубны, он должен был быть завершен не позднее мая 1925 года. Однако это опровергается курьезным ответом, данным Яначеком в открытке от 19 августа 1926 (!) года О. Острчилу,
который спрашивал, не доверит ли композитор ему первое исполнение «Дуная»: «Не настолько этот „наш` Дунай притягателен (sic!), чтобы я спешил завершить свой „Дунай`».
Я думаю, что этот лаконичный, но красноречивый ответ является достаточным основанием рассматривать этот необычный апофеоз «славянского» Дуная как произведение,
по меньшей мере, незавершенное и судить о нем именно с этой точки зрения.
hamerkop
(04.05.2014 00:31)
Большое спасибо за материал, удалось узнать много нового!
интересно! Чрезвычайно напряженная и трагическая музыка, что, впрочем, соответствует
программе симфонии. Оркестр бесподобен!
Известно, что эта симфония не была закончена композитором при жизни. Но после его смерти
в архивах были обнаружены ее эскизы и наброски, которые позже были доработаны кем-то из
коллег Яначека и доведены до концертного исполнения. Интересно, кто завершил труды
композитора? И насколько велик вклад этого человека в исполняемый в наше время вариант
симфонии?
Глубокоуважаемый hamerkop! Если Вы располагаете интересующей меня информацией, то буду
очень признательна за ответы на мои вопросы.
Спасибо за запись.
`После его смерти был, правда, обнаружен полный артитурный набросок четырех частей
симфонии «Дунай». Но, во-первых, нельзя исключить, учитывая другие находящиеся в той же
папке наброски Яначека, что должна была последовать еще одна часть (хотя по сообщению
бывшего ученика Яначека Освальда Хлубны композитор уже в мае 1925 года сказал
ему, что завершил симфонический цикл «Дунай» в четырех частях), во-вторых, и это
главное, оформление этих четырех частей трудно признать окончательным — по крайней
мере, тот же Хлубна, который позднее (1948) подготовил произведение к исполнению, считал
необходимым не только дополнить либо изменить инструментовку, но и сделать
композиционные доработки. К сожалению, и эта редакция, в которой «Дунай» был исполнен 2
мая 1948 года Бржетиславом Бакалой и оркестром Чехословацкого радио в Брно, не дает ответа
на все вопросы. Представляется правдоподобным, что Яначек, не мучившийся столь долго ни с
одним из своих неоперных произведений, не пришел к окончательному решению относительно
конкретного воплощения сюжета. По сообщению Веселого в «Лидовых новинах» от 2 июня 1925
года, депутат Вавречка пообещал Яначеку разработать план путешествия по Дунаю: «Хочу
посмотреть на Дунай по всему его течению. А потом приступлю к своей симфонии». Это
свидетельствовало о том, что для Яначека Дунай был прежде всего природным явлением,
некоей расширенной аналогией к «Влтаве» Сметаны. Потом он выяснил, что Дунай — собственно
славянская река, что в конце концов не противоречило абсолютно истине, поскольку уже
тогда на его берегах было расположено четыре славянских государства, в народном творчестве
которых Дунай издавна играл значительную роль. Однако уже цитированный свидетель сообщает,
что главным эпиграфом цикла должна была стать «женщина со всеми своими страстями и
инстинктами». Одна часть должна была в этом смысле стать характеристикой Вены, которую
Яначек представлял себе «как женщину, наполнившую реку на всем ее течении своей
женственностью». Другую женскую героиню «Дуная» он определил фразой: «В нем утонет Лола
Инсаова», то есть героиня стихотворения «Лола» Александра Инсарова (вырезка из «Лидовых
новин» с этим стихотворением была действительно приложена к партитуре). Речь
идет о проститутке, судьбу которой стихотворение запечатлевает в трех абзацах..........
Связь с Дунаем? Яначека это не смутило: предполагая, как мог бы выглядеть четвертый
абзац, он просто приписал: «Бросается в Дунай»...
И словно ему мало прежних сцен с водной стихией («Марычка Магдонова» и «Катя Кабанова»),
в основу второй части Яначек берет еще одно подобное стихотворение — «Утопленницу» Павлы
Кршичковой. В нем девушка, готовящаяся на лоне невинной природы освежиться в прохладных
волнах, неожиданно замечает, что ее наготу жадным взором пожирает незнакомый парень.
Словно «раненая лань», она бросается в заводь (о Дунае здесь тоже нет речи!) и тонет.
Мы можем только догадываться, что к «Лоле», вероятно, должна была относиться и четвертая
часть — судя по буйной танцевальной попевке, которая зазвучит сразу же после ее начала, и
трагическому звучанию концовки.
Что касается связи стихотворения «Утопленница» со второй частью, завершенной, вероятно,
ранее остальных, а именно 18 июня 1923 года, то здесь у нас есть несомненное
доказательство: отрывки из него Яначек вписал в нескольких местах партитуры — вероятно,
судя по их неполноте, в качестве ориентира. Альтовый мотив является рудиментарно точным
напевом слов подтекстовки
Ах, еще час назад (?)
Видел здесь я девушку
(в стихотворении: видел веселую девушку) и намекает на возможность вокального решения.
Первая часть строится главным образом на теме с переменным порядком звучания обоих
тактов.
Краткая третья часть (некое вихревое скерцо, или, скорее, набросок скерцо, ибо отчетливо
ощущается отсутствие некоего контрастирующего трио) является, судя по ее кипучей,
рассыпающейся во множестве вариаций теме и канонически имитированному мотиву (пример 154),
по каскадам фигуративных имитаций, напоминающих полет конфетти, трелей, вероятно, частью,
которая должна была воплощать Вену.
Остается вопрос, когда этот набросок действительно возник. По цитированному свидетельству
Хлубны, он должен был быть завершен не позднее мая 1925 года. Однако это опровергается
курьезным ответом, данным Яначеком в открытке от 19 августа 1926 (!) года О. Острчилу,
который спрашивал, не доверит ли композитор ему первое исполнение «Дуная»: «Не настолько
этот „наш` Дунай притягателен (sic!), чтобы я спешил завершить свой „Дунай`».
Я думаю, что этот лаконичный, но красноречивый ответ является достаточным основанием
рассматривать этот необычный апофеоз «славянского» Дуная как произведение,
по меньшей мере, незавершенное и судить о нем именно с этой точки зрения.