Я сначала подумала, что Генрик Венявский, а это - его брат. Начало в Листовском духе, а потом уже влияние Шопена. Он Шопена застал только в детстве. Но, очевидно, слышал и играл, а потом стал выстраивать репертуары своих концертов целиком из произведений Шопена. Играл все его этюды, оба концерта. Так что удивляться не приходится.
А с Листом вообще интересно: он какое-то время у него учился в Веймаре. А третьей выдающейся личностью в его жизни стал Чайковский. Они вместе три года преподавали в Московской консерватории. Как раз в годы работы Чайковского над первой симфонией и первым концертом. Удивительные точки соприкосновения.
Прекрасный романтик. Я о нем не знала раньше. Благодарю Александров. Саша, а `Океан` ты слушал? У него есть: `У океана. Созерцание.`
mkaplya
(11.11.2020 19:26)
Саша, а `Океан` ты... Слушал конечно. Очень красивый Океан и волны
Mikhail_Kollontay
(11.11.2020 19:46)
Volovikelena писал(а):
Я сначала подумала, что Генрик Венявский, а это - его брат.
Сколько же сделали в музыке поляки, многие в смеси с евреями, и в России в частности, это уму непостижимо. Какой изумительный композитор Генрик Венявский (скрипач по совместительству), может, и его брат, не знаю пока, какая изумительная во многих отношениях личность Феликс Блуменфельд с его родней, включая Нейгаузов и Шимановского. Из мастерской Блуменфельда - Горовиц, Цфасман, также мой профессор Руббах, бывший его асснстентом в молодые годы, Руббах создал таких и таких разных огромных музыкантов как Евгений Пупкова, Николай Капустин, Игорь Кефалиди, Наталия Панкова, Исаак Кац (ведущий профессор Горьковской консерватории, откуда и Руббах был родом). Некому заниматься и этой темой тоже.
Mikhail_Kollontay
(11.11.2020 19:55)
Mikhail_Kollontay писал(а):
Генрик Венявский
Тут еще и личное. Дело в том, что меня в 90-е гг. позвала Е.Г.Сорокина преподавать историю музыки в консерваторию, и когда стал размышлять, вдруг меня ударило, что ну как я могу честно преподавать, если то, что, меня. собственно, больше всего интересует, настолько не разработано, что кому бы сначала ну хоть немного дорожку сначала проторить. И вот именно Венявский был одним из таких укоров совести. А читать Римского-Корсакова и прочее, если ты никак не специалист, что тут хорошего, ну это уже другая тема.
Volovikelena
(11.11.2020 20:08)
Mikhail_Kollontay писал(а):
Тут еще и личное. Дело в том, что меня в 90-е гг. позвала Е.Г.Сорокина преподавать историю музыки в консерваторию, и когда стал размышлять, вдруг меня ударило, что ну как я могу честно преподавать, если то, что, меня. собственно, больше всего интересует, настолько не разработано, что кому бы сначала ну хоть немного дорожку сначала проторить.
А жаль. Преподавали бы у нас. Я в 1992 году поступила, а русская музыка началась в 1994. Тогда же и русская церковная у нас была, Ваша жена изумительно читала этот курс. Многие из нас такими темными были в этой теме. Только единственный мальчик разбирался - Костя Сильд. Его больше нет, к сожалению. Он очень талантливым был, и духовную музыку только начал писать. Самыми яркими и интересными, наверное, были лекции Ирины Евгеньевны Лозовой и Евгения Михайловича Левашева. Они параллельно у нас вели и экзамены вместе принимали. Жаль, что недолго, потому что профессора каждый семестр менялись. Подольше (2 семестра) были только Г.В.Крауклис и А.И.Кандинский.
Mikhail_Kollontay
(11.11.2020 20:30)
Volovikelena писал(а):
русская церковная
К сожалению, жена меня ни разу не пустила ни ни какие свои лекции и доклады, так что не имею понятия, как она это делала... Сейчас, вот только что, моя студентка сыграла сольный концерт, шопеновский, и со скандалом меня тоже не пустила в зал. Это такая система сохранения своего поля, видно, чтоб не нервничать. - Вы пишете о таких колоссах, с которыми что меня рядом ставить. Я скорее мог бы как общественый деятель что-то делать. Просто Сорокина меня чрезмерно уважала, опять-таки запрещая ходить на ее лекции, ставила автоматы, я, кажется, ни одной лекции так и не слышал и на экзамены не ходил. Евгений Михайлович очень весело, кажется, читал, кстати, он моей Ирине оказал огромную услугу, трудоустроив после диплома в отличное место (`Советская энциклопедия`). Крауклис был не человек, мне кажется, а ангел, хотя ангел немножко скучноватый. Его тогда звали - Мяуклис, не знаю, дошло ли до Вашей генерации. Кандинский senior мучал всех симфониями Глазунова наизусть, наверное, и Вам досталось. О Сильде я от жены весьма наслышан, но не для обсуждений. -- Я думаю, она потом-то читала гораздо лучше. Повезло, что к тому времени у Ирины были хоть какие наработки по Свято-Тихоновскому учреждению, где она уже читала этот курс, конечно, куда как более упрощенно. А так было тяжко, каждую неделю новую лекцию готовить, досталось бедняжке. Опять дело в некоторой степени началось с меня. Елена Геннадиевна ее приглашала просто на кафедру, Лозовая категоричеки не хотела, ибо надо было читать вообще всю русскую музыку. Не по ее теме. Тогда я начал ей объяснять, что надо добиваться вот такого специального отдельного курса (кажется, да, первое время курс был полугодичный, но очень недолго, скоро стал годичным - но я не точно помню). Аргумент у меня был такой: мы центральная русская консерватория и должны в перкую очреедь читать то, что является нашим национальным достоянием. - Этот аргумент сработал, Миша Овчинников, Саша Соколов, как-то легко согласились. Я уже писал тут, что вообще тогда была другая жизнь. Если бы не противодействие патриарха Алексия, с 1990 года Рахманиновский корпус весь был бы отдан под восстановленное дореволюционное Синодальное Училище (который там исторически располагался), куда бы перевели и некую часть русской музыки (истории-теории), и хоровиков, плюс церковные дисциплины, все это руководством консерватории уже было решено. Не случайно им тогда дали хорошее помещение рядом с конференцзалом, в котором раньше был храм и который довольно серьезно обдумывали опять там взобновить. Меня как раз рукополагать собирались, в то же время примерно. - Но вот нет. Еще меня тогда немножко помнили, была некая группа поддержки, так что не удивляйтесь, когда были очередные выборы ректора, тоже было небольшое брожение умов на мою тему, но это скорее юмор (М.Г.Соколов особенно, В.Н.Холопова, Миша Сапонов там как-то так выступали, но это слава Богу, что нет, несдобровать было бы в те годы.). Потому так легко всё шло. Ну и времена были иные, послереволюционные.
Volovikelena
(11.11.2020 21:04)
Mikhail_Kollontay писал(а):
Евгений Михайлович очень весело, кажется, читал,.. Крауклис был не человек, мне кажется, а ангел, хотя ангел немножко скучноватый. Его тогда звали - Мяуклис, не знаю, дошло ли до Вашей генерации. Кандинский senior мучал всех симфониями Глазунова наизусть, наверное, и Вам досталось.
Всё точно так и было.) Мне больше нравились письменные работы Алексея Ивановича, чем лекции. А с нами он разговаривал, общался. Мы к нему в гости прибегали. Курсовую у него писала по `Младе` кучкистской. С ним интересно было.
Георгий Вильгельмович был и правда ангел в некотором роде. Только разве мы тогда это понимали. Его прозвище знали, конечно, но не злоупотребляли. У нас он был очень мягким, терпеливым и спокойным. Говорили, что он `погас` после страшной семейной трагедии, потерял дочь, а до этого был другим.
А с Левашевым было ну очень необычно. И, пожалуй что, весело.
Mikhail_Kollontay
(11.11.2020 23:59)
Volovikelena писал(а):
весело
Но все же должен сказать, что в консерватории не вспоминается никто, имевший такое же значение в музыкальном нашем образовании, какое имели училищные педагоги Блюм, в немалой степени также Фраёнов. И я не думаю, что тут только субъективная оценка. Можно назвать Фортунатова, но все понимали, что отчасти у него было не без краснобайства. Он мог много чего интересного сказать, но, конечно, дать безупречную методику преподавания, развернутую в деталях на годы, как было у Блюма и Фраенова, Юрий Александрович и не думал. Я это точно знаю, видя, как у него училась моя жена - школа ее была та, что я Ирину усадил продрать, под мои глазом, учебник Ракова, в результате чего она написала блестящую партитуру `Погребального шествия` Листа, и потом вообще была просто докой по этой части (тоже!). - Огромную роль в окультуривании композиторов и дирижеров играл Раков, но он был застегнут на все пуговицы, так что не все и не сразу осознавали его величие. И потом, кому Раков, кому Эдисон Денисов (он тоже преподавал инструментовку), тут уже, может быть, отчасти партийные вопросы начинались. Ни Шнитке, ни Щедрин в мое время уже не преподавали. Гилельс никогда не имел больше, чем 1 студента и тоже никакой роли в `ауре` консерватории не играл. Думаю - и не хотел. Я бы сказал, что консерватория была скорее местом, которое вызывало чувство протеста. Лично у меня, после того, как там разыгрывались всякие неприятные для меня события, кажется, поднималась темепература, когда я к ней подходил. Слишком много было и коммунистических дисциплин, как бы либеральны иногда ни были наши педагоги. Об активной и нечистоплотной работе спецслужбы нашей знаменитой, а также тех, кто ей эффективно прикрывался, и говорить не хочется. И как мы могли воспринимать весь балаган, когда видели, кто Фортунатов, и что он даже не доцент, а простой преподаватель, соответственно, было непонятно, как он существует на сущие гроши. Видели, какие великолепные музыканты преподавали разнесчастное принудительное фортепиано, Юрий Муравлев или Александр Вицинский, и возникало немало вопросов, а почему тогда вот этот или эта преподают специальность, когда над ними все смеются? -- Ничего похожего не ощущалось в Мерзляковке. Мы понимали, что у Артыновой было и то, и это, на чем основывались ее предпочтения, не было вопросов, но у нее была и объективность, и было ощущение, что преподают те, кто подобраны и отобраны в наших, студентов, интересах. А не устроились на работу по каким-то совершенно не вразумительным причинам. Хотя понятно, насколько трудно было Свешникову на его уровне - труднее, чем Ларисе Леонидовне, я полагаю.
Volovikelena
(12.11.2020 13:15)
Mikhail_Kollontay писал(а):
Но все же должен сказать, что в консерватории не вспоминается никто, имевший такое же значение в музыкальном нашем образовании, какое имели училищные педагоги Блюм, в немалой степени также Фраёнов. И я не думаю, что тут только субъективная оценка.
С этими дорогими именами и их значением в своей жизни согласна полностью. Для меня ещё с ними Е.М.Царева, а в консерватории - Ю.Н.Холопов и Т.А.Старостина (Базжина в студенчестве). Но Старостина - для меня лично. Она училась в одно время с Вами, только на младших курсах. А Холопов был очень яркой величиной. И работал в своей системе, очень четко изложенной.
сначала подумала, что Генрик Венявский, а это - его брат. Начало в Листовском духе, а
потом уже влияние Шопена. Он Шопена застал только в детстве. Но, очевидно, слышал и играл,
а потом стал выстраивать репертуары своих концертов целиком из произведений Шопена. Играл
все его этюды, оба концерта. Так что удивляться не приходится.
А с Листом вообще интересно: он какое-то время у него учился в Веймаре. А третьей
выдающейся личностью в его жизни стал Чайковский. Они вместе три года преподавали в
Московской консерватории. Как раз в годы работы Чайковского над первой симфонией и первым
концертом. Удивительные точки соприкосновения.
Прекрасный романтик. Я о нем не знала раньше. Благодарю Александров. Саша, а `Океан` ты
слушал? У него есть: `У океана. Созерцание.`
это - его брат.
России в частности, это уму непостижимо. Какой изумительный композитор Генрик Венявский
(скрипач по совместительству), может, и его брат, не знаю пока, какая изумительная во
многих отношениях личность Феликс Блуменфельд с его родней, включая Нейгаузов и
Шимановского. Из мастерской Блуменфельда - Горовиц, Цфасман, также мой профессор Руббах,
бывший его асснстентом в молодые годы, Руббах создал таких и таких разных огромных
музыкантов как Евгений Пупкова, Николай Капустин, Игорь Кефалиди, Наталия Панкова, Исаак
Кац (ведущий профессор Горьковской консерватории, откуда и Руббах был родом). Некому
заниматься и этой темой тоже.
Дело в том, что меня в 90-е гг. позвала Е.Г.Сорокина преподавать историю музыки в
консерваторию, и когда стал размышлять, вдруг меня ударило, что ну как я могу честно
преподавать, если то, что, меня. собственно, больше всего интересует, настолько не
разработано, что кому бы сначала ну хоть немного дорожку сначала проторить. И вот именно
Венявский был одним из таких укоров совести. А читать Римского-Корсакова и прочее, если ты
никак не специалист, что тут хорошего, ну это уже другая тема.
90-е гг. позвала Е.Г.Сорокина преподавать историю музыки в консерваторию, и когда стал
размышлять, вдруг меня ударило, что ну как я могу честно преподавать, если то, что, меня.
собственно, больше всего интересует, настолько не разработано, что кому бы сначала ну хоть
немного дорожку сначала проторить.
поступила, а русская музыка началась в 1994. Тогда же и русская церковная у нас была, Ваша
жена изумительно читала этот курс. Многие из нас такими темными были в этой теме. Только
единственный мальчик разбирался - Костя Сильд. Его больше нет, к сожалению. Он очень
талантливым был, и духовную музыку только начал писать. Самыми яркими и интересными,
наверное, были лекции Ирины Евгеньевны Лозовой и Евгения Михайловича Левашева. Они
параллельно у нас вели и экзамены вместе принимали. Жаль, что недолго, потому что
профессора каждый семестр менялись. Подольше (2 семестра) были только Г.В.Крауклис и
А.И.Кандинский.
ни разу не пустила ни ни какие свои лекции и доклады, так что не имею понятия, как она это
делала... Сейчас, вот только что, моя студентка сыграла сольный концерт, шопеновский, и со
скандалом меня тоже не пустила в зал. Это такая система сохранения своего поля, видно,
чтоб не нервничать. - Вы пишете о таких колоссах, с которыми что меня рядом ставить. Я
скорее мог бы как общественый деятель что-то делать. Просто Сорокина меня чрезмерно
уважала, опять-таки запрещая ходить на ее лекции, ставила автоматы, я, кажется, ни одной
лекции так и не слышал и на экзамены не ходил. Евгений Михайлович очень весело, кажется,
читал, кстати, он моей Ирине оказал огромную услугу, трудоустроив после диплома в отличное
место (`Советская энциклопедия`). Крауклис был не человек, мне кажется, а ангел, хотя
ангел немножко скучноватый. Его тогда звали - Мяуклис, не знаю, дошло ли до Вашей
генерации. Кандинский senior мучал всех симфониями Глазунова наизусть, наверное, и Вам
досталось. О Сильде я от жены весьма наслышан, но не для обсуждений. -- Я думаю, она
потом-то читала гораздо лучше. Повезло, что к тому времени у Ирины были хоть какие
наработки по Свято-Тихоновскому учреждению, где она уже читала этот курс, конечно, куда
как более упрощенно. А так было тяжко, каждую неделю новую лекцию готовить, досталось
бедняжке. Опять дело в некоторой степени началось с меня. Елена Геннадиевна ее приглашала
просто на кафедру, Лозовая категоричеки не хотела, ибо надо было читать вообще всю русскую
музыку. Не по ее теме. Тогда я начал ей объяснять, что надо добиваться вот такого
специального отдельного курса (кажется, да, первое время курс был полугодичный, но очень
недолго, скоро стал годичным - но я не точно помню). Аргумент у меня был такой: мы
центральная русская консерватория и должны в перкую очреедь читать то, что является нашим
национальным достоянием. - Этот аргумент сработал, Миша Овчинников, Саша Соколов, как-то
легко согласились. Я уже писал тут, что вообще тогда была другая жизнь. Если бы не
противодействие патриарха Алексия, с 1990 года Рахманиновский корпус весь был бы отдан под
восстановленное дореволюционное Синодальное Училище (который там исторически
располагался), куда бы перевели и некую часть русской музыки (истории-теории), и
хоровиков, плюс церковные дисциплины, все это руководством консерватории уже было решено.
Не случайно им тогда дали хорошее помещение рядом с конференцзалом, в котором раньше был
храм и который довольно серьезно обдумывали опять там взобновить. Меня как раз
рукополагать собирались, в то же время примерно. - Но вот нет. Еще меня тогда немножко
помнили, была некая группа поддержки, так что не удивляйтесь, когда были очередные выборы
ректора, тоже было небольшое брожение умов на мою тему, но это скорее юмор (М.Г.Соколов
особенно, В.Н.Холопова, Миша Сапонов там как-то так выступали, но это слава Богу, что нет,
несдобровать было бы в те годы.). Потому так легко всё шло. Ну и времена были иные,
послереволюционные.
читал,.. Крауклис был не человек, мне кажется, а ангел, хотя ангел немножко скучноватый.
Его тогда звали - Мяуклис, не знаю, дошло ли до Вашей генерации. Кандинский senior мучал
всех симфониями Глазунова наизусть, наверное, и Вам досталось.
Мне больше нравились письменные работы Алексея Ивановича, чем лекции. А с нами он
разговаривал, общался. Мы к нему в гости прибегали. Курсовую у него писала по `Младе`
кучкистской. С ним интересно было.
Георгий Вильгельмович был и правда ангел в некотором роде. Только разве мы тогда это
понимали. Его прозвище знали, конечно, но не злоупотребляли. У нас он был очень мягким,
терпеливым и спокойным. Говорили, что он `погас` после страшной семейной трагедии, потерял
дочь, а до этого был другим.
А с Левашевым было ну очень необычно. И, пожалуй что, весело.
консерватории не вспоминается никто, имевший такое же значение в музыкальном нашем
образовании, какое имели училищные педагоги Блюм, в немалой степени также Фраёнов. И я не
думаю, что тут только субъективная оценка. Можно назвать Фортунатова, но все понимали, что
отчасти у него было не без краснобайства. Он мог много чего интересного сказать, но,
конечно, дать безупречную методику преподавания, развернутую в деталях на годы, как было у
Блюма и Фраенова, Юрий Александрович и не думал. Я это точно знаю, видя, как у него
училась моя жена - школа ее была та, что я Ирину усадил продрать, под мои глазом, учебник
Ракова, в результате чего она написала блестящую партитуру `Погребального шествия` Листа,
и потом вообще была просто докой по этой части (тоже!). - Огромную роль в окультуривании
композиторов и дирижеров играл Раков, но он был застегнут на все пуговицы, так что не все
и не сразу осознавали его величие. И потом, кому Раков, кому Эдисон Денисов (он тоже
преподавал инструментовку), тут уже, может быть, отчасти партийные вопросы начинались. Ни
Шнитке, ни Щедрин в мое время уже не преподавали. Гилельс никогда не имел больше, чем 1
студента и тоже никакой роли в `ауре` консерватории не играл. Думаю - и не хотел. Я бы
сказал, что консерватория была скорее местом, которое вызывало чувство протеста. Лично у
меня, после того, как там разыгрывались всякие неприятные для меня события, кажется,
поднималась темепература, когда я к ней подходил. Слишком много было и коммунистических
дисциплин, как бы либеральны иногда ни были наши педагоги. Об активной и нечистоплотной
работе спецслужбы нашей знаменитой, а также тех, кто ей эффективно прикрывался, и говорить
не хочется. И как мы могли воспринимать весь балаган, когда видели, кто Фортунатов, и что
он даже не доцент, а простой преподаватель, соответственно, было непонятно, как он
существует на сущие гроши. Видели, какие великолепные музыканты преподавали разнесчастное
принудительное фортепиано, Юрий Муравлев или Александр Вицинский, и возникало немало
вопросов, а почему тогда вот этот или эта преподают специальность, когда над ними все
смеются? -- Ничего похожего не ощущалось в Мерзляковке. Мы понимали, что у Артыновой было
и то, и это, на чем основывались ее предпочтения, не было вопросов, но у нее была и
объективность, и было ощущение, что преподают те, кто подобраны и отобраны в наших,
студентов, интересах. А не устроились на работу по каким-то совершенно не вразумительным
причинам. Хотя понятно, насколько трудно было Свешникову на его уровне - труднее, чем
Ларисе Леонидовне, я полагаю.
консерватории не вспоминается никто, имевший такое же значение в музыкальном нашем
образовании, какое имели училищные педагоги Блюм, в немалой степени также Фраёнов. И я не
думаю, что тут только субъективная оценка.
своей жизни согласна полностью. Для меня ещё с ними Е.М.Царева, а в консерватории -
Ю.Н.Холопов и Т.А.Старостина (Базжина в студенчестве). Но Старостина - для меня лично. Она
училась в одно время с Вами, только на младших курсах. А Холопов был очень яркой
величиной. И работал в своей системе, очень четко изложенной.