Ох, и нравится же ему вколачивать октавы в клавиатуру. Плохо...
Октава не должны бубухать. Они... когда-то пришло вот это в голову об исполнении кого - не помню, может уже и писал, но должно быть так :)
`.... ему удалось избежать толкания пальцами триолей, извлекая из них более или менее резкое звучание, но получилось выстроить на них непрерывный поток ритмического фона, слегка даже гулкого, формирующего пространство непрерывного объема звучания ритма, в котором возникают и проплывают, совершенно не резонируя с дыханием этого пространства, величественные, но не разрушительные волны октав в басу, и вся эта пространственно-ритмическая структура не допускает ничего иного для оправдания своего существования, кроме как быть средой обитания пульсирующего инфернального голоса, который на протяжении этой части сонаты естественно возникает в среднем регистре, пытается что-то сказать о жизни своего обладателя в эпизодах со щемящими нонами, а затем, пройдя в кульминации нисходящим затихающим пассажем от верхней ноты в глубину большой октавы, спокойно покидает нас, уходя и пытаясь увлечь слушателя за собой в небытие, или, скорее, в то немыслимое нами бытие за односторонне прозрачной преградой, оставаясь незабываемым, покуда жив каждый услышавший его ...
Октава не должны бубухать. Они... когда-то пришло вот это в голову об исполнении кого -
не помню, может уже и писал, но должно быть так :)
`.... ему удалось избежать толкания пальцами триолей, извлекая из них более или менее
резкое звучание, но получилось выстроить на них непрерывный поток ритмического фона,
слегка даже гулкого, формирующего пространство непрерывного объема звучания ритма, в
котором возникают и проплывают, совершенно не резонируя с дыханием этого пространства,
величественные, но не разрушительные волны октав в басу, и вся эта
пространственно-ритмическая структура не допускает ничего иного для оправдания своего
существования, кроме как быть средой обитания пульсирующего инфернального голоса, который
на протяжении этой части сонаты естественно возникает в среднем регистре, пытается что-то
сказать о жизни своего обладателя в эпизодах со щемящими нонами, а затем, пройдя в
кульминации нисходящим затихающим пассажем от верхней ноты в глубину большой октавы,
спокойно покидает нас, уходя и пытаясь увлечь слушателя за собой в небытие, или, скорее, в
то немыслимое нами бытие за односторонне прозрачной преградой, оставаясь незабываемым,
покуда жив каждый услышавший его ...