1. G minor
2. C major
3. D major
4. A major
5. C minor
6. G major
7. C major
8. C major
9. A minor
10. A major
11. B-flat major
|
Скачать ноты 
1. G minor
2. C major 3. D major 4. A major 5. C minor 6. G major 7. C major 8. C major 9. A minor 10. A major 11. B-flat major |
||
желал поверить, что их написали Вы. К тому же большинство из них так легки, что не годятся
для продвинутого исполнителя, а начинающий столкнется в них со слишком трудными для себя
местами. Должен, помимо прочего, признаться Вам, что они обманули мои ожидания. В N1, 3 и
5 кое-что есть, но прочие совсем не годятся`.
Издатель К.Ф. Петерс в письме Бетховену (4 марта 1823).
обманули мои ожидания. В N1, 3 и 5 кое-что есть, но прочие совсем не годятся`.
Издатель К.Ф. Петерс в письме Бетховену (4 марта 1823).
восхитительного, чем оценки современников. Неиссякаемый источник информации для
размышления нам, грешным.
современников. Неиссякаемый источник информации для размышления нам, грешным.
:)
современников.
на уровне Бетховена. Он, наверное, воспринял пьесы как бред смурного исхалтурившегося
пьяницы. Беда только в том, что этим и правда смурным исхалтурившимся пьяницей был
Бетховен, вот этого Петерс не учёл.
дядя издатель способен быть на уровне Бетховена. Он, наверное, воспринял пьесы как бред
смурного исхалтурившегося пьяницы.
иронии и не совсем правильно меня поняли. Я–то как раз и имела в виду, что Петерсу
следовало бы судить не выше своего издательского дела. Вот ведь получился какой плевок в
вечность! Небезопасное это занятие – критиковать современных тебе творцов.
иронией и правда дело туго. Когда смотришь на монологи Хазанова и Райкина советских
времен, написанные Жванецким и другими, не смешно совсем, потому что там ничего даже не
преувеличено. - Издатели были друзьями, в некоторых случаях, и соучастниками творческого
процесса. Диабелли был просто другом Бетховена, а потом благополучно редактировал не
изданные при жизни сочинения Шуберта (правда, вполне корректно). (Вообще говоря,
европейские издания - сущие произведения искусства, начиная даже от Куперена.) Но веселая
Вена - не придирчивый Липск. Интересно, как Бетховен реагировал на критику петерса. Я эту
переписку совершенно не помню, если и читал, то в юности. Конечно, как же издатель может
догадаться, что там заложено в этих диких примитивных пьесках, у издателя-то в голове -
успешно продать товар, потому и позволяет себе судить. Оба, и издатель, и композитор, с
изданий в условиях Европы жили. Это в России товар был неприбыльный, так, больше
баловство, культура не та, это в России Стелловский вел себя непотребно с Глинкой (и
кончил сумасшедшим домом, кажется). На Западе были союзники, иногда и толкавшиеся по части
бизнеса основательно. У нас даже Бессель еще не воспринимался как несомнительная личность,
кажется, дело пошло, в общем, больше с Юргенсона и Беляева, ну, были и чуть поменьше
публикаторы. Но это всё позже, ближе к 20 веку.
современных тебе творцов.
дружелюбно. Сказал что думал. Молодец. Так и надо. Не он, не Бетховен меня не
разочаровали.
Райкина советских времен, написанные Жванецким и другими, не смешно совсем...
тогда было не смешно...
смотрел, т.к. не на чем было.
Райкина советских времен, написанные Жванецким и другими, не смешно совсем, потому что там
ничего даже не преувеличено.
преувеличение было бы излишеством. Где-то читала, что в начале 40-х Зощенко перевели на
английский и издали в Штатах. Американцы пришли в восторг от его выдумок, но особенно
смешным, по их мнению, были «изобретение» Зощенко коммунальных квартир. Бывают нелепости
такого масштаба, что усугубить их практически невозможно. И смех, если он вообще возможен,
может быть только очень горьким.
Пробовал перечитывать некогда милого Довлатова. И уже не смешно. И не потому, что умерли
реалии быта, умер сам строй души, к которому и я некогда был привязан.
довольно дружелюбно. Сказал что думал. Молодец. Так и надо. Не он, не Бетховен меня не
разочаровали.
чем забавно!!!
было.
времени? Впрочем, восприятие юмора дело субъективное. По мне так нет ничего смешнее юмора
Гоголя(в последнее время хохочу от Флобера). Наверное потому, что они не ставили задачи
насмешить... Понять юмор невозможно. Пытался читать Бергсона(эссе о юморе) и, ещё больше
запутался...
души, к которому и я некогда был привязан.
Довлатова...
непотребно с Глинкой ....
Достоевского?
смешно. На вкус и цвет...
Игроком Достоевского?
Это звали, кажется, Федор, но лужа, тем не менее, была. Даже и про Глинку забыл все
подробности, неинтересно в общем-то.
багатель - это что-то ненормальное; забавен в 5 такте обмен звуками между руками без
изменения собственно звучания аккорда. 10-ая - полный ******, вряд ли это написано в
трезвом состоянии)
критику петерса. Я эту переписку совершенно не помню, если и читал, то в юности. Конечно,
как же издатель может догадаться, что там заложено в этих диких примитивных пьесках, у
издателя-то в голове - успешно продать товар, потому и позволяет себе
судить.
именно хотите. (Прямо слова одной из героинь фильма Гайдая по рассказам Зощенко :)))))))
...Опубликовать все одиннадцать пьес удалось Бетховену отнюдь не сразу. Поначалу он
предложил их лейпцигскому издателю К. Ф. Петерсу, но тот после длительных раздумий счел
багатели недостойными имени Бетховена: «Они меня чрезвычайно удивили, — писал Петерс
композитору 4 марта 1823 года, — я давал многим играть их, но ни один человек не желал
поверить, что их написали Вы. Да, я и вправду просил мелочей, однако эти оказались слишком
уж мелкими. К тому же большинство из них так легки, что не годятся для продвинутого
исполнителя, а начинающий столкнется в них со слишком трудными для себя местами. Должен,
помимо прочего, признаться Вам, что они обманули мои ожидания. В № 1, 3 и 5 кое-что есть,
но прочие совсем не годятся. Может быть, я ждал слишком многого, поскольку представлял
себе милые и аккуратные [niedlich] вещицы, которые, не содержа особых трудностей, будут
по-настоящему приятными [freundlich] и изысканными [ansprechend]; то есть краткими
пьесами, в которых художник способен показать, что он может сделать эффектными даже
мелочи, и т. д. Дабы избегнуть недоразумений, скажу, что я никогда не напечатаю эти
пустячки, а скорее предпочту лишиться уплаченного за них гонорара. Первая причина этого —
то, что я не хочу подвергать себя опасности быть заподозренным в том, будто я совершил
подлог и ложно предпослал Ваше имя этим мелочам, поскольку никто не поверит в
принадлежность этих пьесок прославленному Бетховену» [91].
Петерс просчитался. Другие издатели оказались настроенными не столь критично и охотно
купили этот сборник. В конце 1823 года Багатели ор. 119 вышли в свет в Париже у Морица
Шлезингера; тогда же появилось лондонское издание Клементи, а через год — венское (фирма
«Зауэр и Лейдесдорф») — стало быть, еще при жизни Бетховена Багатели ор. 119 пользовались
спросом.
Рецензия А. Б. Маркса на первое издание была весьма благоприятной; критик даже находил в
этих миниатюрах нечто общее с сюитами И. С. Баха [92]. Высокое мнение Маркса о Багателях
было созвучно аннотации, помещенной Штарке в его фортепианной школе: «эти пьесы, скромно
названные самим Бетховеном Kleinigkeiten, в высшей степени поучительны для играющего, так
как требуют полного проникновения в дух сочинения» [93].
Что же в Багателях ор. 119 могло вызвать столь разноречивые оценки — от оскорбительного
неприятия до утонченных похвал? Вероятно, в первую очередь, их стилистическая пестрота, а
также усиливающееся во второй половине сборника ощущение недосказанности каждой пьесы,
делающее почти бессмысленным ее исполнение вне контекста. Багатели ор. 119 — это почти
эскизы, едва приведенные в порядок, причем автор как будто даже бравирует их
фрагментарностью, и эта тенденция к концу опуса лишь нарастает. Создается парадоксальная
ситуация: сборник, изначально не задумывавшийся как единое целое, способен существовать
только в виде цикла; иначе его части утрачивают смысл. Внутри этого своеобразного цикла
проходит череда разнообразных стилей от добротного XVIII века (№ 1) до откровенного
романтизма (№ 9), а также панорама простых, но всякий раз индивидуально трактованных форм
(лишь № 1 написан в сложной трехчастной форме с трио)
...
Багатели ор. 119 свидетельствуют о том, что во взглядах Бетховена на пьесы малого жанра
(Kleinigkeiten) произошли явные перемены, отнюдь не во всем соответствовавшие веяниям,
сложившимся после 1815 года в поэтику бидермейера. Издатель Петерс в своем письме
высказывал именно бидермейеровские требования к мелким пьесам: они должны быть «милыми»,
«приятными», «аккуратными», «нетрудными», но притом не «пустыми», умеренно «эффектными», и
т. д. Эти понятия еще можно отнести к ор. 33, но не к ор. 119, особенно № 7–11, и тут
Петерс был по-своему прав. Однако правы были также Маркс и Штарке, сумевшие услышать в
этих пьесах не «приятность», а высокую изысканность, утонченность, умудренность и
поучительность не дидактического, а духовного свойства.
В следующем своем опусе багателей Бетховен сохранил все эти качества, избавившись притом
от свойственной ор. 119 стилистической пестроты и эскизной фрагментарности. Результатом
поисков мастера стал бесспорный шедевр, обозначенный им самим как «цикл мелочей» («Zyklus
von Kleinigkeiten»).
...