Очень не дурно.



Только вот мне личности не хватает.

Откуда ж взяться. Студентом 3-го курса писал.
Оттого и не пишу сейчас такого, что личность в этом выразить не могу.

Откуда ж взяться. Студентом 3-го курса писал.
Оттого и не пишу сейчас такого, что личность в этом выразить не могу.

Вот концерт слушал - очень неплохо.)

Полдня слушал музыку Андрея Попова. Удивлен
умеренностью ее радикализма, с которым, признаться, боялся столкнуться. Автор, конечно,
отметился несколькими опусами в этом духе (`Микрокластеры` и др.), но на общем фоне они
как-то не выделяются. Я бы сказал, что в сочинениях А.П. преобладают два значимых слоя.
Один из них это работа со звуком как таковым (`Инкрустация`, `Анаграммы` и даже `Музыка
для арфы`), другой - вещи, я бы сказал, постмодернисткого, а порой - и постромантического
толка (надеюсь, что автора этим не оскорбил). Интересны в этом плане обе скрипичные сонаты
- выразительная, `содержательная` музыка.

Сообщу лишь, что соната написана студентом
консерватории, который еще и сам не знал, чего он хочет. Соглашусь, она демонстрирует, что
в московской консерватории можно научиться писать сонаты. А мой радикализм состоит лишь в
том, что хочется попробовать всегда разного, а также хочется, чтобы и мои коллеги все
время делали что-нибудь разное и интересное, совсем непохожее на то, что делаю я. Мне это
очень нравится.

Аndrew, Вы знаете - даже неопытные слушатели
типа меня могут понять, что современные композиторы ищут новые пути написания музыки,
новые стили и новые языки. Особенно активно, насколько я понимаю, этим занимается
молодёжь. То, что написал kollontay о своём Агнце для меня, как для слушателя, очень ценно
- я обязательно с этим буду разбираться, потому что это, собственно и показывает мне
лично, что означает в наше время `писание музыки`. Наверняка у всех у вас совершенно
рзные подходы к этому. Мне очень интересен подход Юрия Красавина, потому что, честно
говоря, он пока что мне ближе всех - по образности музыкальных воплощений. И всё-таки -
спрашиваю это от себя, но уверена, что у многих слушателей возникает такой же вопрос.
Всё-таки - является ли теперь поиск новых форм и языков самоцелью? Потому что иногда
выглядит, что именно так оно и есть. Всё-таки, похоже, что композиторы прошлого вкладывали
так много своих чувств и впечатлений от окружающего мира, были настолько близки
человеческой природе, что их поиск своего музыкального языка был просто необходимым
условием для самовыражения. А вы все - насколько я понимаю, без исключения, говорите, что
к вам лично ваши музыкальные творения не имеют никакого отношения. Вы от них как бы
абстрагированы. Я права или нет?

Отчасти Вы правы. Я всегда ощущаю себя
автором одного сочинения - того, которое в данный момент сочиняю. То, что написано прежде,
уже как бы и не мое. Я тут не оригинален, этот эффект называется эффектом отторжения. У
некоторых он бывает гораздо сильнее. Скажем, Петр Ильич Чайковский почти не помнил своей
ранее написанной музыке. Был случай, описанный Ипполитовым-Ивановым, когда на дружеском
вечере певица исполнила один из романсов Чайковского. Петр Ильич вскочил радостно и
воскликнул: `Какая прелесть! Кто это сочинил? Скажите мне!` Друзья, зная эту странность
композитора, весь вечер мучили его, не говоря, что автор сам Чайковский и предлагали
угадать. Композитор даже расплакался от такого бессердечия, что ему никак не хотят назвать
имя талантливого автора, сочинившего романс. Наконец, кто-то не выдержал и сказал: `Но это
же Ваше сочинение, Петр Ильич`. Тот долго не хотел верить, пока ему не показали изданные
Юргенсоном ноты.
Когда я говорю о новом и об эксперименте, это не значит, что речь идет только о языке.
Есть еще понятие времени - у каждого интересного автора оно свое. Я замечаю, что и у меня
оно есть некая константа. Какие бы средства я не использовал, можно определенно сказать,
что это сочинения одного автора, ориентируясь лишь на ощущение времени. Я сам не понимаю,
как это происходит, и мне это интересно понять.

Какая прелесть - вот это да! Удивительно -
насчёт Чайковского. Какой чудный штрих к его портрету. У меня просто тает сердце от
таких описаний - не знаю, почему. Оттого, наверное, что начинаешь понимать хрупкость душ
истинно талантливых творческих людей - они просто, как цветы. А насчёт Ваших сочинений,
Андрей - я же говорила, что для меня вообще сочинительство - тайна за семью печатями. Но
мне всё-таки хочется в неё чуть-чуть заглянуть, приоткрыть туда дверь. Вы только
говорите, если я начинаю туда ломиться - вот этого я хотела бы всячески избежать. Просто
я до сих пор не могу понять, когда композиторы говорят, что они ничего не испытывают,
когда пишут музыку, что это происходит на холодную голову. А как же `Песня рыбака`
Балакириева? Неужели он ничего не испытывал, когда писал эту песню? Извините, что я такая
дотошная.

Нет никакой холодной головы, а очень даже
горячая. Иногда в процессе такой восторг находит, что скачешь козлом от радости. Я же
говорю - это сложный процесс, неоднозначный, и результат часто непредсказуем. Собственно,
дарование заключается в том, чтобы на корню давить негодный материал, пока он жирком не
оброс. И напротив, тщательно ухаживать за цветочком, чтобы он вырос в красивое растение. И
уверяю, если удается что-то дельное, то душа поет. А как заглянуть за заветную дверку? Да
не знаю я! Ну что может сказать человек, который думает, что работал минут пятнадцать, а
на часах натикало уже три часа? Что я делал оставшиеся два часа сорок пять минут? Не
помню, хоть убейте!

Здорово, здорово, Андрей! Вы знаете - это -
бальзам на мою душу, а то я подумала, что я совсем запуталась. Потому что в науке-то (ну,
т.е. с моим соответсвующим масштабом) происходит то же самое - когда бьёшься над чем-то
непонятным, что не даётся в руки - все данные перед глазами, а картинка не складывается, а
потом - бумс - озарение - у меня тоже такой же восторг возникал, и мне тоже хотелось
прыгать от радости. Как хорошо, что есть какие-то точки пересечения!