Манит, звенит, зовет дорога.
Еще томит, еще пьянит весна,
А жить уже осталось так немного,
И на висках белеет седина.
Идут, бегут, летят, спешат заботы,
И вдаль туманную текут года.
И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда.
И только сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет.
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.
И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы
Где с неба льется золотая лень,
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий Божий день.
И люди там застенчивы и мудры.
И небо там как синее стекло
И мне, уставшему от лжи и пудры,
Мне было с ними тихо и светло.
Так пусть же сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет.
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.
Serbimolod
(07.06.2020 12:55)
Так интересно его вот это `еШЧе` вместо `еще`
Немного напоминает некоторые аспекты фонетики разговнорного украинского языка. Точнее, особенности диалектной фонетики. Но там это не так резко артикулировано, как у Вертинского в песне.
Палестинское танго (аравийская песня)
Манит, звенит, зовет дорога.
Еще томит, еще пьянит весна,
А жить уже осталось так немного,
И на висках белеет седина.
Идут, бегут, летят, спешат заботы,
И вдаль туманную текут года.
И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда.
И только сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет.
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.
И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы
Где с неба льется золотая лень,
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий Божий день.
И люди там застенчивы и мудры.
И небо там как синее стекло
И мне, уставшему от лжи и пудры,
Мне было с ними тихо и светло.
Так пусть же сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет.
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.
Немного напоминает некоторые аспекты фонетики разговнорного украинского языка. Точнее,
особенности диалектной фонетики. Но там это не так резко артикулировано, как у Вертинского
в песне.