Герарделло из Флоренции замечательный композитор `нового искусства`. У нас на сайте благодаря Александру имеются все сохранившиеся светские сочинения Герарделло. Из духовной музыки, которая сохранилась в немногочисленных образцах, присутствует лишь композиция Agnus Dei (инструментальная версия).
Герарделло из Флоренции замечательный композитор `нового искусства`. У нас на сайте благодаря Александру имеются все сохранившиеся светские сочинения Герарделло. Из духовной музыки, которая сохранилась в немногочисленных образцах, присутствует лишь композиция Agnus Dei (инструментальная версия).
Я читал. Ещё я прочитал , что самый крутой среди них был ГИЙОМ ДЕ МАШО. , и в архиве много его музыки. Вот слушаю , качаю сейчас.
Я читал. Ещё я прочитал , что самый крутой среди них был ГИЙОМ ДЕ МАШО. , и в архиве много его музыки. Вот слушаю , качаю сейчас.
О, Гийом де Машо - настоящий титан `нового искусства`! Де Машо творил во Франции. А вот в Италии в то время титаном `нового искусства` был Франческо Ландини. Был ещё бельгийско-французский композитор Йоханнес Чикониа. В его технике соединились черты итальянского и французского `нового искусства`. Чикониа также творил в стиле `утончённого искусства`.
Я читал. Ещё я прочитал , что самый крутой среди них был ГИЙОМ ДЕ МАШО. , и в архиве много его музыки. Вот слушаю , качаю сейчас.
Да, Гийом был очень крут. Заодно почитайте его стихи, есть и по-русски. Литераторы считают его в 1-ю очередь великим поэтом; музыканты, естественно, своего не отдают. Думаю, что правы и те, и другие.
А вот что написал на смерть Машо его современник, Эсташ Дешан:
Баллада на смерть Гийома де Машо
(Фрагменты)
В святилище любви и в ратном стане,
Цвет рыцарства и дам прекрасных цвет,
Жрецы музыки, клир и все миряне,
Любой софист, воитель и поэт,
Монах, вельможа, щеголь и аскет,
И сладкопевец, Господу угодный,
Рыдают, и слезою взор одет:
Угас Машо, риторик благородный.
О перл в венце напевной филиграни,
О мастер, песнью радовавший свет,
О бог земной божественных звучаний,
Тебе замены в стане нашем нет!
Твой гений нами для веков воспет!
Текут года рекою полноводной.
Печальна Франция на много лет:
Угас Машо, риторик благородный.
Струна на лютне, кожа на тимпане,
Рубаб, гитерна, флейта, флажолет,
И инструменты всех иных названий,
И бас и тенор, съединясь в дуэт,
И тот, кто нежно юн, и тот, кто сед,
Несчастный раб и человек свободный
С французами скорбят в годину бед:
Угас Машо, риторик благородный.
Песня содержит очень простую мелодию. Мне данное исполнение нравится!
Кстати, данная песня была записана для пластинки `Исторические песни Франции, том 1. Песни крестоносцев и рыцарей`. Пластинка была издана в 1959 году. Мне, к сожалению, не удалось её отыскать. Наверное её не оцифровали пока.
Песня « MAUGRE TOUS SAINS ET MAUGRE DIEU AISSI / Всем вопреки святым и Божеству ...» была создана Гуйо де Уази в 1189 г. в упрек знаменитому труверу и его ученику Конону де Бетюну, преждевременно вернувшемуся из крестового похода. Чем было вызвано это досрочное возвращение, неизвестно. Со всей определенность можно только сказать, что не трусостью, в которой его обвиняет автор этой песни. Пародирует Гуйо де Уази песню Конона де Бетюна «Не время, видно, песни петь...».
В песне упоминается французский король Филипп Август - «...И короля предателем зову», который в начале 1188 года ввел так называемую «саладинову десятину» — налог, которым облагались те, кто не шел в крестовый поход. Возобновив осенью того же года войну с английским королем Генрихом II Плантагенетом (король с 1154 по 1189 г.), Филипп Август использовал на нее средства, собранные путем саладиновой десятины. Многие знатные люди были возмущены этим обстоятельством, а также тем, что из-за войны французского и английского королей откладывается крестовый поход. Среди них был и Конон де Бетюн. Однако, несмотря на то что позиция эн Конона была ясной и совпадала с позицией самого Гуйо де Уази, последний резко критикует своего ученика, что заставляет усомниться в его объективности и беспристрастности.
Всем вопреки святым и Божеству
Конон вернулся, жалок и смешон.
……………………………………..
……………………………………..
Сей пустослов да будет устыжен
И все, кто про него не скажет: «Тьфу!»
Бог скажет, видя, что в беде Конон:
«Предал меня — ну и лежи во рву!»
Не пой, Конон! Не слышишь, что ль, молву?—
Тебе велят молчать со всех сторон.
Живи постыдной жизнью, как в хлеву,
Коль жизнь отдать за Бога не силен.
Отныне ты в шуты определен,
И короля предателем зову.
Пускай Господь, чья воля нам закон,
Вас проклянет обоих наяву!
Конон был смел, когда собрался в путь,
И проповедь его была смела,
И, если б кто-то вздумал увильнуть,
Хула Конона вмиг того б нашла.
Свое гнездо он замарал со зла,
Он сам грязнее, чем когда-нибудь.
Пусть прежний крест в ковчежце скроет мгла —
Ведь есть другой, чтоб в воздухе взмахнуть.
Перевод А. Парина
В кн.: Виллардуэн Ж.де «Взятие Константинополя» / «Песни труверов». - М., Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1984. – 319 с. – С. 211-212.
Спасибо, Ольга Николаевна, за перевод! Он прекрасный! А песня безусловно несправедлива к эн Конону де Бетюну. Гуго необъективен.
Кстати, на счёт исполнения этой песни. Считаю, что оно понравилось бы эн Гуго Уазийскому. Оно исполнено в духе глубокого сарказма.
А песня безусловно несправедлива к эн Конону де Бетюну. Гуго необъективен.
Сказать, что Гуйо де Уази необъективен, - это ничего не сказать!
Как я уже писала, эн Конон де Бетюн был кузен и вассал знаменитого Бодуэна Фландрского и Энно, императора Константинопольского (1204 – 1205), который, хотя и принес оммаж французскому королю Филиппу Августу, часто принимал сторону английских противников Филиппа, королей Ричарда Львиное Сердце и Иоанна Безземельного, и оказывал им поддержку. Причиной тому были неудовлетворенные земельные притязания Бодуэна. Когда Филипп Август возобновил на саладинову десятину войну с английским королем Генрихом II Плантагенетом, многие его подданные были возмущены тем, что из-за войны французского и английского королей откладывается крестовый поход. Ведь люди приняли уже крестоносный обет, жаждали умереть за христианские святыни – смерть в крестовом походе считалась чуть ли не высшей доблестью, бредили Раем, и гибель на полях сражений с англичанами, а то и позорный плен, представлялась им худшей из альтернатив. Кроме того, возмущало, говоря современным языком, не целевое использование средств, предназначенных исключительно для крестового похода. На практике это означало, что и после окончания войны с англичанами нельзя будет сразу же отправиться освобождать Святую землю и Гроб Господень – не было денег. Особенно резко выступал против такого пренебрежения долгом перед Богом дядя Бодуэна Фландрского и Энно, брат его матери, Филипп Фландрский. Он не только раскритиковал политику французского короля, но и отказался участвовать в войне с Генрихом II. Это был акт открытого неповиновения, мятеж, бунт. Такая позиция была одобрена многими, в том числе и Кононом де Бетюном, который воспел мужество графа Фландрского в одной из своих песен. Однако Гуйо де Уази, для которого тоже исполнение долга перед Богом было превыше всего, всегда принадлежал оппозиции Филиппа Фландрского, а потому предпочел «не заметить» благородную позицию графа и его окружения. Он, обрушив все свое законное негодование на французского короля, не упустил случая опорочить и оклеветать своих недругов. Не пощадил и своего ученика! Воспользовался ничтожным поводом – досрочным возвращением эн Конона из крестового похода – и состряпал свою злую песню – пасквиль, песню – донос, обвинив достойного человека! О причинах возвращения эн Конона раньше срока из похода можно лишь гадать. Но он был не только трувером, а в первую очередь государственным человеком, потому естественно предположить, что это было связано с выполнением какой-либо миссии или поручения своего сюзерена. Хотя моему женскому сердцу более приятна другая версия – он торопился к своей прекрасной Даме, жене своего сюзерена Марии, графине Фландрской и Энно.
..
Сей пустослов да будет устыжен
И все, кто про него не скажет: «Тьфу!»
Бог скажет, видя, что в беде Конон:
«Предал меня — ну и лежи во рву!»
Не пой, Конон! Не слышишь, что ль, молву?—
Тебе велят молчать со всех сторон.
Живи постыдной жизнью, как в хлеву,
Коль жизнь отдать за Бога не силен.
Отныне ты в шуты определен,
И короля предателем зову.
Пускай Господь, чья воля нам закон,
Вас проклянет обоих наяву!
Конон был смел, когда собрался в путь,
И проповедь его была смела,
И, если б кто-то вздумал увильнуть,
Хула Конона вмиг того б нашла.
Свое гнездо он замарал со зла,
Он сам грязнее, чем когда-нибудь.
Пусть прежний крест в ковчежце скроет мгла —
Ведь есть другой, чтоб в воздухе взмахнуть.
...
Просто ужасные слова. Хуже смертного приговора. Даже трудно сказать - кто более вызверился: сам автор слов или переводчик.
Поклон и благодарность, дорогая Ольга, за тексты и исторические сведения, рассказанные Вами так вдохновенно и ясно, словно .... Вы там были, всё видели, слышали и явились одной из тех великолепных дам, которых самозабвенно любили и, несомненно, любят настоящие рыцари. Поразительно. Спасибо Вам.
Просто ужасные слова. Хуже смертного приговора. Даже трудно сказать - кто более вызверился: сам автор слов или переводчик.
Рада, дорогой Lake, что поэзия трубадуров и труверов не оставила вас равнодушным! Сколько в ней обаяния, живого, трепетного человеческого чувства! Какие страсти бушуют и рвут сердца! А светлых мыслей красота! Все близко, понятно, созвучно нам...
А ведь родилось все это тысячу (!), девятьсот (!), восемьсот (!) лет назад! Поэзия на все времена!
Вот и добавил прекрасный альбом с музыкой Закары. Очень понравилась музыка и исполнение.
Как тут не вспомнить прекрасную шутку Юрия Вильевича)
Когда-то Закара был у меня не Терамским, а Терамойским - Закара Терамойский. `Какой-то грузинский вор в законе` - сказал Юрий Вильевич о нём)
Ги, кастелян (шатлен) Куси — Ги де Туротт (ум. в 1202 г.), сын Жана, кастеляна Куси, и Адель де Монморанси, сестры Матье де Монморанси, участник Третьего крестового похода, автор любовных песен и песен крестовых походов. Он был незнатного происхождения. В XII в. правом строить замки и владеть ими обладали лишь высшие титулованные рыцари. Простые рыцари могли получать замки во владение на определенных условиях и становились своего рода «управляющими» замков— кастелянами (шатленами). Через некоторое время после смерти шатлена Куси трувером Жакмесом был сложен «Роман о кастеляне де Куси и о даме де Файель», куда вошли некоторые песни Ги де Туротта.
Песня «И новый век, и май, и ароматы...» — создана между 1189 и 1191 гг.
Здесь трувер использует так называемый «сезонный зачин»: новый век - в оригинале «новое время» - это весна, которая и заставляет сложить песню. Крайне характерный прием для творчества шатлена Куси.
Песня рассказывает о несчастливой любви, разрушенной неверностью возлюбленной и кознями завистников. В поэзии труверов и трубадуров не принято было прямо называть имя возлюбленной – истинное имя скрывалось «сеньялем», своего рода прозвищем. Одним из таких сеньялев для обозначения неверной возлюбленной было понятие «ложная подруга» (fausse amie), которое упоминается в четвертой строфе. И нет надежды у Ги де Куси преодолеть равнодушие возлюбленной, завоевать ее, так как те, кто разными способами мешает соединиться влюбленным («Когда б злодеев свора не мешала...»), разглашают его страсть, что отдаляет от него даму, так как по куртуазному любовному кодексу истинная любовь должна оставаться в тайне от окружающих.
И новый век, и май, и ароматы,
И соловьи велели, чтоб я пел,
И сердце дар несет мне столь богатый —
Любовь, — что отказаться я не смел.
О, если б радость дал мне Бог в удел —
О, если бы я Дамой овладел,
Нагую обнял, страстию объятый,
Пока поход не подоспел.
Она явилась, и, томленьем взятый,
Я позабыл, что зло для ней терпел.
Ведь лик ее, уста и чувств глашатай —
Взор голубых очей, что вдаль летел,—
Меня пленили — сдаться не успел.
Не стал вассалом — волю проглядел.
Но лучше с ней вкушать Любви утраты,
Чем перейти с другой предел.
Я сотни вздохов дал за долг в уплату —
От ней и одного не возымел;
Любовь велит, чтоб мне, как супостату,
Ни сон, ни отдых сердце не согрел.
Умру, Любови будет меньше дел.
Слезами мстить — я лишь на это смел:
Тот, на кого Любовь наводит трату,
Всех покровителей презрел.
Зачем она моим глазам предстала,
Кто Ложною Подругой названа?
Я плачу горько — ей и горя мало,
Столь сладко мучит лишь она одна.
Был здрав, пока душа была вольна,
Предался ей — убьет меня она
За то, что к ней же сердце воспылало,—
Какая есть за мной вина?
Та радость, что в Любви берет начало, —
Всех радостей венец — мне не дана.
Да, видит Бог, судьба жестокой стала,
В руках злодеев ожесточена.
Известно им, что подлость свершена.
С заклятыми врагами ждет война
Укравшего, что честь не разрешала, —
За все заплатит он сполна.
Столь тщательно себя печаль скрывала,
Что взорам всем осталась не видна.
Когда б злодеев свора не мешала,
Судьба, что вздохов горестных полна,
Была б Любовью вознаграждена.
Вдруг страсть моя была разглашена
В тот миг, когда все счастье предвещало.
Век не простить мне болтуна!
Перевод А.Парина
В кн.: Виллардуэн Ж.де «Взятие Константинополя» / «Песни труверов». - М., Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1984. – 319 с. – С. 217-218.
не в сети
страничку RV 578a, то значит это так и есть.