01.Буря море раздымает
02.По диким степям Забайкалья
03.Родина
04.Чёрный ворон
05.Из-за острова на стрежень
06.Вниз по Волге-реке
07.Светит месяц (русская рапсодия)
08.Над полями да над...Читать дальше
|
Скачать ноты 
01.Буря море раздымает
02.По диким степям Забайкалья 03.Родина 04.Чёрный ворон 05.Из-за острова на стрежень 06.Вниз по Волге-реке 07.Светит месяц (русская рапсодия) 08.Над полями да над чистыми 09.То не ветер ветку клонит 10.Чернобровый, черноокий 11.Ах вы, сени мои, сени 12.Помню, я ещё молодушкой была 13.«Эй, ухнем!» Ссылка на вторую тетрадь цикла: http://classic-online.ru/ru/production/40329 Х Свернуть 
|
||
1. Буря море раздымает. 2.По диким степям Забайкалья. 3. Родина. 4.Черный ворон. 5.Из-за
острова на стрежень. 6.Вниз по Волге-реке. 7.Светит месяц (русская рапсодия). 8.Над полями
да над чистыми. 9.То не ветер ветку клонит. 10.Чернобровый, черноокий. 11.Ах вы, сени мои,
сени. 12.Помню, я еще молодушкой была. 13. «Эй, ухнем!»
Спасибо, Миша, за выкладку и отменную игру.
но оцифровывать уж очень лень. Потом, вдруг Володя против? его сейчас нету в России.
Потом, вдруг Володя против? его сейчас нету в России.
Шесть литургических песнопений он разрешил выложить, тоже вот всё никак не отсканируем.
проще, если что. Но ноты у меня на Тайване, а я еще не там. К слову, студенты охотно
играют там.
выложить
но конечно если можно отсканировать то это будет очень хорошо, т.к. сканер у меня сломался
недавно..
попались на глаза, публикую эту братскую могилу, на эксгумацию нет времени.
++++++++
Рябов: 13 русских народных песен, ор.73:
№1.
Буря море раздымает,
А ветр волны подымает:
Сверху небо потемнело,
Кругом море почернело,
Почернело.
В полдни будто в полуночи,
Ослепило мраком очи:
Одна молнья-свет мелькает,
Туча с громом наступает,
Наступает.
Волны с шумом бьют тревогу,
Нельзя смечать и дорогу, -
Вдруг настала перемена,
Везде в мори кипит пена,
Кипит пена.
Прибавляет ветр погоду,
Чуть не черплет корабль воду:
Мореходцы суетятся -
От потопу как спасаться,
Как спасаться.
А начальство все в заботе,
А матросы все в работе:
Иной снизу лезет кверху,
Иной сверху летит книзу,
Летит книзу.
Ветром силу всю сломило,
Уж не служит и кормило.
Еще пристань удалела,
А погода одолела,
Одолела.
Не знать земли ни откуду,
Только видеть остров с груду,
Зде сошлося небо с понтом
И сечется, гонит гонтом {*},
{* Гонит как щепку, лучинку.}
Гонит гонтом.
Нестерпимо везде горе:
Грозит небо, шумит море,
Вся надежда бесполезна,
Везде пропасть, кругом бездна,
Кругом бездна.
Если сему кто не верит,
Пускай в мори сам измерит, -
А когда сам искусится,
В другой мысли очутится,
Очутится.
№2.
Слова И. Кондратьева
Автора этих слов теперь никто не помнит. А у него была еще песня “Очаровательные глазки”,
прекрасная книга “Седая старина Москвы” — своеобразный исторический образ столицы с
указанием всех ее соборов, монастырей, церквей...
Об этом человеке вспоминал тоже забытый писатель Иван Белоусов: “С Иваном Кузьмичом
Кондратьевым я был лично знаком. Он представлял собой тип тогдашней богемы. Жил в конце
Каланчевской улицы, около вокзалов... Мне несколько раз приходилось бывать у него на
квартире, которая представляля настоящую мансарду: низенькая комната в чердачном помещении
с очень скудной обстановкой — стол, кровать и несколько стульев — больше ничего.
Особенность этого помещения заключалась в том, что все стены были в эскизах и набросках
углем, сделанных художником-академиком живописи Алексеем Кондратьевичем Cаврасовым,
автором известной картины “Грачи прилетели”.
В литературных энциклопедиях о Кондратьеве ничего не говорится. А ведь он еще написал
романы “Салтычиха”, “Гунны”, “Церковные крамольники”. Правда, все это романы-однодневки на
потребу Никольского рынка в Москве. Издатели Никольского рынка выпускали книги буквально
за несколько дней, но платили авторам очень мало. Бывало, рукопись романа покупалась за
пять рублей. Знаменитый издатель И. Сытин в воспоминаниях “Жизнь для книги” писал:
“Каторжный труд этих литературных нищих никак не оплачивается: это скорее подаяние, чем
литературный гонорар”.
Кондратьев сдружился с Саврасовым, вместе пили, вместе похмелялись. Денег, конечно,
не было, и Саврасов, пересиливая себя, снова и снова малевал своих “Грачей”, которые
Кондратьев таскал продавать на рынок. Они даже составили трафаретное письмо к деятелям
литературы и искусства. Одно такое нашлось в чеховском архиве. Кондратьев пишет Антону
Павловичу: “...Весьма сожалею, что вчера в Новодевичьем монастыре мы как-то
“растерялись”... А я вам хотел предложить приобрести у меня, на выгодных условиях, картину
г. Саврасова. Величина картины 1,5 арш. вышины и 1 арш. ширины. Картина весьма эффектна.
Копия с “Грачей” тоже возможна”.
Обязательный Чехов отвечал: “Уважаемый Иван Кузьмич! Большое спасибо за вашу
готовность сделать мне приятное. Иметь картину г. Саврасова я почитаю для себя за большую
честь, но дело вот в чем. Хочется мне иметь “Грачей”. Если я куплю другую картину, тогда
мне придется расстаться с мечтой о “Грачах”, так как я весьма безденежен... Жму Вам руку и
прошу поклониться Николаю Аполлоновичу. Ваш А. Чехов”.
Зачастую на чердак к Кондратьеву и Саврасову поднимался писатель Николай Успенский,
двоюродный брат Глеба Успенского, покончивший позже самоубийством. И. Бунин называл его
“одним из первых и крупнейших народных писателей, совершенно особой, своеобразной школы,
зародившейся в 60-х годах”.
Нашлась даже автобиография Кондратьева — в письме к историку-слависту, готовившему
книгу о писателях из народа. Родился Кондратьев в совершенно бедной семье в Виленской
губернии. Его сдали в военные кантонисты. Потом начальство перевело Кондратьева в
фельдшерскую школу, но медика из него не получилось. Он поступил в Виленский театр актером
и стал писать пьесы. Так вошла в русскую литературу еще одна нелегкая судьба.
По диким степям Забайкалья
вариант 1
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Бежал из тюрьмы темной ночью,
В тюрьме он за правду страдал.
Идти дальше нет уже мочи –
Пред ним расстилался Байкал.
Бродяга к Байкалу подходит,
Рыбацкую лодку берет
И грустную песню заводит,
Про Родину что-то поёт.
Бродяга Байкал переехал,
Навстречу родимая мать.
«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, родная,
Здоров ли отец мой и брат?»
«Отец твой давно уж в могиле,
Землею засыпан лежит,
А брат твой давно уж в Сибири,
Давно кандалами гремит».
вариант 2
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
На нем рубашонка худая,
И множество разных заплат,
Шапчонка на нем арестанта
И серый тюремный халат.
Бродяга к Байкалу подходит,
Рыбацкую лодку берет.
И грустную песню заводит -
Про родину что-то поёт:
«Оставил жену молодую
И малых оставил детей,
Теперь я иду наудачу,
Бог знает, увижусь ли с ней!»
Бродяга Байкал переехал,
Навстречу - родимая мать.
«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша,
Здоров ли отец мой да брат?»
«Отец твой давно уж в могиле,
Сырою землею закрыт.
А брат твой давно уж в Сибири,
Давно кандалами гремит».
Пойдем же, пойдем, мой сыночек,
Пойдем же в курень наш родной,
Жена там по мужу скучает,
И плачут детишки гурьбой».
№3
Композитор - Абрам Самойлович Полячек
Родина
(Вижу чудное приволье)
(слова: Феодосий Савинов)
Вижу чудное приволье,
Вижу нивы и поля.
Это русское раздолье,
Это русская земля!
Вижу горы-исполины,
Вижу реки и моря –
Это русские картины,
Это Родина моя.
Слышу песни жаворонка,
Слышу трели соловья.
Это русская сторонка,
Это Родина моя!
№4
Автор текста (слов):
Веревкина Н.
Композитор (музыка):
неизв.автор
Песня `Чёрный ворон` хоть и русская, но наиболее вероятно сначала авторская и лишь потом
народная. В начале 19-го века молодой унтер-офицер Невского пехотного полка Николай
Фёдорович Верёвкин совмещал тяжёлую армейскую службу с сочинением песен – вспоминая того
же его практически современника Дениса Васильевича Давыдова, дворянина, партизана и поэта,
мы видим прекрасные и, к сожалению, на сегодняшний день почти полностью утраченные лучше
традиции русского офицерства. Николай Фёдорович написал несколько песен, изданных в итоге
лишь единожды в «Библиотеке для чтения» в 1837 году, в томе №20. Но песням, в принципе,
бумажные носители информации как бы не сильно и нужны – они прекрасно передаются от
человека к человеку с одним, правда, побочным эффектом: имя автора, равно как полнота и
целостность слов, имеет большую перспективу потеряться и сильно преобразиться.
Возможно, так стало со строкой из написанной Верёвкиным в 1831 году «Песни после учения»:
«С командиром-хватом / Любо, братцы, жить», которая трансформировалась в «С нашим атаманом
/ Любо, братцы, жить» в одной из самых известных казачьих песен (1). И скорее всего такая
же судьба постигла другое произведение — `Под зелёною ракитой` — во второй части моего
обзора вы увидите, что самостоятельная песня `Чёрный ворон` является творчески
переработанным вариантом «ракиты», начиная с третьего куплета. Вряд ли Николай Фёдорович
бессовестно заимствовал народную песню и сделал своей собственностью. Единственно, мелодии
к стихам он действительно брал популярные на тот момент, а тут, к сожалению, исследователи
уже ничем помочь не могут в плане нахождения музыкального первоисточника. На основании
вышеизложенного, предлагаю считать идею, что именно стихотворение «Под зелёною ракитой»
было прообразом «Чёрного ворона», уже состоявшейся гипотезой.
Между тем сам `Чёрный ворон` в чистом виде ушёл в народ и зажил вполне самостоятельной
жизнью с абсолютно отличной от «Под зелёною ракитой» мелодией. В своей книге «Картины
былого Тихого Дона», изданной в 1909 году, русский генерал и атаман Всевеликого Войска
Донского Пётр Николаевич Краснов писал (2):
«Во время тяжелой борьбы с кавказскими горцами много было совершено подвигов донскими
казаками. Очень часто им приходилось в одиночку обороняться от многочисленного и злобного
неприятеля. Подвиги, совершенные донскими казаками во время этой шестидесятилетней войны,
так многочисленны, что нет возможности перечислить их все. Много казаков полегло в горах и
долинах Кавказа и над их никому не известными могилами нет ни креста, ни памятника.
Погибшие в одиночку, без свидетелей, донцы умирали в горах, окруженные воронами да хищными
орлами. Там зародилась и эта [Чёрный ворон] печальная песня казачья.»
Как мы уже можем судить, вряд ли песня `Чёрный ворон «зародилась» в Кавказских войнах –
она лишь видоизменилась, оставив при этом смысл исходного варианта. То же самое, в
принципе, было практически со всеми вариациями на тему стихотворения `Под зелёною
ракитой`.
Примечательны использования песни `Чёрный ворон` в различных произведениях для театра и
кино.
Так, например, известен спектакль «Царь Максимилиан». В литературе первые упоминания о
нём появляются в середине 19-го века, а уже в начале 20-го столетия у исследователей
имелось более десятка записей этой драмы и несколько зарисовок в воспоминаниях
современников. Сегодня и вовсе известно свыше 80 текстов и фрагментов, относящихся к
различным периодам своего существования на протяжении полутора веков. В нашем случае этот
представитель народной драмы является особенным по причине вхождения в него песни `Чёрный
ворон`, исполняемой по сюжету арабом! (3)
В 1934 году русский советский композитор Гавриил Николаевич Попов написал свою
аранжировку «Чёрного ворона», вошедшую в культовый фильм «Чапаев», чем упрочил славу и
красного комдива, и песни.
Также песня неоднократно исполнялась в фильме Александра Рогожкина «Особенности
национальной охоты» или в той же «Сибириаде» Андрея Кончаловского.
В пятом томе «Литературной энциклопедии» 1929—1939 года издания есть интересный фрагмент
статьи в разделе «Крестьянская литература» (4):
«…В истории дворянской литературы нет более верноподданнических солдатских песен, нежели
песни унтер-офицера Невского пехотного полка Николая Верёвкина.»
И пусть в целом эта статья в целом носила идеологически уничижительный характер, она
показывает как популярность произведений Николая Фёдоровича Верёвкина, так и их истинную
народность – наверное, это и есть подлинная слава любого мастера пера. Главное, чтобы мы
не забывали свои культурные корни, гордились музыкальным наследием, сохраняли и
преумножали его по мере сил и возможностей.
Текст песни `Черный ворон`
Черный ворон что ты вьешься над моею головой
Ты добычи не дождешься черный ворон я не твой
Ты добычи не дождешься черный ворон я не твой
Что ж ты когти распускаешь
Над моею головой
Иль добычу себе чаешь черный ворон я не твой
Полети в мою сторонку скажи маменьке моей
Ты скажи моей любезной что за Родину я пал
Отнеси платок кровавый к милой к любушке моей
Ей скажи она свободна я женился да на другой
Калена стрела венчала нас средь битвы роковой
Вижу смерть моя приходит черный ворон весь я твой
Вижу смерть моя приходит черный ворон весь я твой
№5
Песня («Из-за острова на стрежень…»)
автор Дмитрий Николаевич Садовников (1847-1883))
Дата создания: 1883. Источник: Русские песни и романсы. — Москва: Художественная
литература, 1989. — ISBN 5-280-00510-X
Дмитрий Николаевич Садовников (25 апреля (7 мая) 1847, Симбирск — 19 (31) декабря 1883,
Санкт-Петербург) — русский поэт, фольклорист и этнограф.
Учился в Симбирской гимназии, служил педагогом.
Составитель наиболее полного и наилучшего в научном отношении сборника «Загадки русского
народа» (Санкт-Петербург, 1876). Опубликовал записи фольклора Поволжья в работе «Сказки и
предания Самарского края» («Записки Императоского Русского географического общества»,
1884, т. XII).
Автор сочинений «Русская земля, Жегули и Усолье на Волге», набросок путём-дорогой
(«Беседа», 1872, №№ 11 и 12), «Подвиги русских людей» («Грамотей», 1873, №№ 1, 2, 3, 8, 11
и 12), «Из летней поездки по Волге» («Век», 1883, кн. I) и множество мелких статей,
этнографических рассказов и стихотворных переводов.
Автор книг для народных школ и училищ «Наши землепроходцы» (рассказы о заселении Сибири;
Москва, 1874, 2 изд., 1897), «Языческие сны русского народа» (1882) и других.
Стихом владел хорошо. Обыкновенные его псевдонимы — Д. Волжанин и Жанрист. Стихотворения
Садовникова, навеянные фольклором о Степане Разине, стали широко известными народными
песнями «Из-за острова на стрежень» и «По посаду городскому».
Утопление княжны
Полулегендарное `утопление княжны` произошло в Астрахани осенью 1669 года, когда Разин
вернулся из похода в Персию `за зипунами`, во время которого и была пленена прекрасная
`персиянка`. Менее чем через год он поднимет на Дону восстание и летом 1670 года опять
окажется в Астрахани - захватив город силой.
Случай утопления описан очевидцем события, голландским ремесленником и путешественником
Яном Янсеном Стрейсом (или Стрюйсом, Struys, 1630-1694) в его книге «Три путешествия»,
изданной в 1676 г. в Амстердаме и впоследствии переведенной на многие языки (на русском
вышла в Москве в 1935 г.). Стрейс с 1668 года работал парусным мастером в России и
находился в Астрахани во время разинского бунта. В 1824 в журнале «Северный Архив» в
статье А. Корниловича о путешествии Стрейса был воспроизведен фрагмент книги:
«…Мы видели его [С. Разина] на шлюпке, раскрашенной и отчасти покрытой позолотой,
пирующего с некоторыми из своих подчиненных. Подле него была дочь одного персидского хана,
которую он с братом похитил из родительского дома во время своих набегов на Кавказ.
Распаленный вином, он сел на край шлюпки и, задумчиво поглядев на реку, вдруг вскрикнул:
«Волга славная! Ты доставила мне золото, серебро и разные драгоценности, ты меня взлелеяла
и вскормила, ты начало моего счастья и славы, а я неблагодарный ничем еще не воздал тебе.
Прими же теперь достойную тебе жертву!» С сим словом схватил он несчастную персиянку,
которой все преступление состояло в том, что она покорилась буйным желаниям разбойника, и
бросил ее в волны. Впрочем, Стенька приходил в подобные исступления только после пиров,
когда вино затемняло в нем рассудок и воспламеняло страсти. Вообще он соблюдал порядок в
своей шайке и строго наказывал прелюбодеяние». (см.: Виктор и Григорий Смолицкие. История
одного песенного сюжета // «Народное творчество», №6, 2003).
Вскоре эпизод был использован Пушкиным в одной из его `Песен о Стеньке Разине` - `Как по
Волге-реке, по широкой...` (1826, опубликована в 1881); но распространения она не
получила. Популярные ныне песни о Разине были сложены позднее, поэтами эпохи
народничества, в 1860-е-1880-е гг. Большую роль в этом сыграла монография Н. И.
Костомарова `Бунт Стеньки Разина`, написанная в 1858 году (см., например, песню Навроцкого
`Есть на Волге утес`, ). Возможно, что публикация в 1881 году разинских песен Пушкина
также оказала влияние на Садовникова.
Песня
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выбегают расписные,
Острогрудые челны.
На переднем Стенька Разин,
Обнявшись, сидит с княжной,
Свадьбу новую справляет,
И веселый и хмельной.
А княжна, склонивши очи,
Ни жива и ни мертва,
Молча слушает хмельные,
Неразумные слова.
«Ничего не пожалею!
Буйну голову отдам!» —
Раздается по окрестным
Берегам и островам.
«Ишь ты, братцы, атаман-то
Нас на бабу променял!
Ночку с нею повозился —
Сам наутро бабой стал…»
Ошалел… Насмешки, шепот
Слышит пьяный атаман —
Персиянки полоненной
Крепче обнял полный стан.
Гневно кровью налилися
Атамановы глаза,
Брови черные нависли,
Собирается гроза…
«Эх, кормилица родная,
Волга-матушка река!
Не видала ты подарков
От донского казака!..
Чтобы не было зазорно
Перед вольными людьми,
Перед вольною рекою, —
На, кормилица… возьми!»
Мощным взмахом поднимает
Полоненную княжну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну…
«Что затихли, удалые?..
Эй ты, Фролка, черт, пляши!..
Грянь, ребята, хоровую
За помин ее души!..»
1883
№6
ВНИЗ ПО ВОЛГЕ-РЕКЕ...
Музыка А. Варламова
Слова А. Шаховского
Вниз по Волге-реке,
С Нижня-Новгорода,
Снаряжен стружок,
Как стрела, летит.
Как на том на стружке
На снаряженном
Удалых гребцов
Сорок два сидят.
Как один-то из них,
Добрый молодец
Призадумался,
Пригорюнился.
«Ах, о чем же ты,
Добрый молодец,
Призадумался,
Пригорюнился?»
«Я задумался,
Пригорюнился
Об одной душе,
Красной девице.
Эх вы, братцы мои,
Вы товарищи,
Сослужите вы мне
Службу верную.
Киньте, бросьте меня
В Волгу-матушку,
Утоплю я в ней
Грусть-тоску мою.
Лучше быть мне в реке
Утопимому,
Чем на свете жить
Нелюбимому».
№7
Светит месяц, светит ясный,
Светит белая луна.
Осветила путь-дороженьку
Вплоть до Сашина окна.
Я пошел бы к Cаше в гости,
Да не знаю, где живет.
Попросил бы друга Петю -
Боюсь Сашу отобьет.
Подхожу я под окошко,
А у Саши нет огня.
Стыдно, стыдно тебе, Саша,
Так ложиться рано спать.
А тебе, мой друг, стыднее
До полуночи гулять.
Не пора ль тебе жениться,
Сашу в жены себе взять?
Светит месяц, светит ясный,
Светит белая луна.
Осветила путь-дороженьку
Вплоть до Сашина окна.
№8
НАД ПОЛЯМИ ДА НАД ЧИСТЫМИ
Музыка Е. Гориной
Слова А. Рославлева
Над полями да над чистыми
Месяц птицею летит,
И серебряными искрами
Поле ровное блестит.
Припев:
Ну, дружней, звончей, бубенчики,
Заливные голоса!
Эх ты, удаль молодецкая!
Эх ты, девичья краса!
Гривы инеем кудрявятся,
Порошит снежком лицо.
Выходи встречать, красавица,
Друга мила на крыльцо.
Глянут в душу очи ясные,
Закружится голова…
С милым жизнь, что солнце красное,
А без мила - трын-трава!..
Александра Рославлева М. Горький в романе «Жизнь Клима Самгина» вывел под именем
«толстого поэта». Первая строчка песни звучала как «Над конями да над быстрыми», и
называлось произведение «Новогодней песней», текст же был записан от мужского лица. Музыка
была написана в ту пору еще школьницей Гориной, которая никак не предполагала такого
успеха для своего детища.
Шедевры русского романса / Ред.-сост. Н. В. Абельмас. — М.: ООО «Издательство АСТ»;
Донецк: «Сталкер», 2004. – (Песни для души).
По другим данным, музыка П. Б. Владимирова (См.: Антология русской песни / Сост.,
предисл. и коммент. Виктора Калугина. - М.: Изд-во Эксмо, 2005, стр 328).
№9
ТО НЕ ВЕТЕР ВЕТКУ КЛОНИТ
Музыка Александра Варламова
Слова Семена Стромилова
То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит -
То мое сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит;
Извела меня кручина,
Подколодная змея!..
Догорай, моя лучина,
Догорю с тобой и я!
Не житьё мне здесь без милой:
С кем теперь идти к венцу?
Знать судил мне рок с могилой
Обручиться молодцу.
Расступись, земля сырая,
Дай мне, молодцу, покой,
Приюти меня, родная,
В тесной келье гробовой.
Мне постыла жизнь такая,
Съела грусть меня, тоска...
Скоро ль, скоро ль, гробовая
Скроет грудь мою доска?
1840-е годы
Две последние строки повторяются
Русские песни и романсы / Вступ. статья и сост. В. Гусева. - М.: Худож. лит., 1989. -
(Классики и современники. Поэтич. б-ка). - без указания автора музыки
Песня на основе стихотворения поэта 1830-40-х гг. Семена Николаевича Стромилова
(биографические данные о нем неизвестны). На музыку стихотворение положено Варламовым в
1840-е годы и впервые издано при нотах. В других источниках ст. 10 `С кем теперь пойду к
венцу`, ст. 12 `Обвенчаться молодцу`. Последний куплет в песенной практике часто
опускается.
№10
ЧЕРНОБРОВЫЙ, ЧЕРНОГЛАЗЫЙ…
Музыка Д. Кашина
Слова А. Мерзлякова
Чернобровый, черноглазый,
Молодец удалый,
Вложил мысли в мое сердце,
Зажег ретивое!
Нельзя солнцу быть холодным,
Светлому погаснуть;
Нельзя сердцу жить на свете,
И не жить любовью!
Для того ли солнце греет,
Чтобы травке вянуть?
Для того ли сердце любит,
Чтобы горе мыкать?
Нет, не дам злодейке-скуке
Ретивого сердца!
Полечу к любезну другу
Осеннею пташкой.
Покажу ему платочек,
Его же подарок:
Сосчитай горючи слезы
На алом платочке.
Иссуши горючи слезы
На белой ты груди
Или сладкими их сделай,
Смешав со своими…
Воет сыр-бор за горою,
Метелица в поле;
Встала вьюга, непогода,
Запала дорога.
Оставайся, бедна птичка,
Запертая в клетке!
Не отворишь ты слезами
Отеческий терем;
Не увидишь дорогого,
Ни прежнего счастья!
Не ходить бы красной девке
Вдоль по лугу, лугу;
Не искать было глазами
Пригожих, удалых!
Не любить бы красной девке
Молодого парня;
Поберечь бы красной девке
Свое нежно сердце!
«Песни и романсы А. Мерзлякова», М. 1830 г., песня № 6
Русские песни. Сост. проф. Ив. Н. Розанов. М., Гослитиздат, 1952. - без указания автора
музыки.
На практике встречаются варианты, сильно отличающиеся от авторского текста.
Алексей Мерзляков (1778-1830) - студент, затем профессор Московского университета,
`отец-основатель` жанра `русской песни` - авторской песни-романса, стилизованной под
фольклор.
№11
Ах вы, сени мои, сени
(русская народная песня)
Ах вы, сени мои, сени,
Сени новые мои,
Сени новые кленовые,
Решетчатые!
Как и мне по вам, по сеничкам,
Не хаживати,
Мне мила друга за рученьку
Не важивати!
Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.
На полетике соколику
Наказывала:
«Ты лети, лети, соколик,
Высоко и далеко,
И высоко и далеко,
На родиму сторону;
На родимой на сторонке
Грозен батюшка живет.
Он грозен, сударь, грозен,
Он не милостивой:
Не пускает молоду
Поздно вечером одну.
Я не слушала отца,
Спотешала молодца.
Я за то его спотешу,
Что один сын у отца.
Что один сын у отца,
Уродился в молодца, -
Зовут Ванюшкою –
Пивоварушкою».
Пивовар пиво варил,
Зелено вино курил,
Зелено вино курил,
Красных девушек манил
«Вы пожалуйте, девицы,
На поварню на мою!
На моей ли на поварне
Пиво пьяно на ходу.
На моей ли на поварне
Пиво пьяно на ходу,
Пиво пьяно на ходу
И на сладком на меду».
Ах вы, сени мои, сени,
Сени новые мои,
Сени новые, кленовые,
Решетчатые!
№12
ПОМНЮ, Я ЕЩЕ МОЛОДУШКОЙ БЫЛА
Музыка А. Ларме
Слова Е. Гребёнки
Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла.
Вечерело, я сидела у ворот,
А по улице всё конница идет.
Вдруг подъехал ко мне барин молодой,
Говорит: «Напой, красавица, водой».
Он напился, крепко руку мне пожал,
Наклонился и меня поцеловал.
Долго я тогда смотрела ему вслед,
Обернулся, помутился белый свет.
Всю-то ноченьку мне спать было невмочь,
Раскрасавец-барин снился мне всю ночь.
А потом, уж как я вдовушкой была,
Пятерых я дочек замуж отдала,
К нам приехал на квартиру генерал,
Весь израненный, так жалобно стонал.
Пригляделась, встрепенулася душой:
Это тот же, прежний барин молодой,
Та же удаль, тот же блеск в его глазах,
Только много седины в его усах.
И опять я молодешенькой была,
И опять я целу ночку не спала,
Целу ноченьку мне спать было невмочь,
Раскрасавец-барин снился мне всю ночь.
Русская народная песня на основе стихотворения Евгения Гребёнки `Молода еще девица я
была...` (1841). Известна с разными мотивами, но прочно закрепился один из них, написанный
в 1866 году А. М. Ларме (в песенниках он обычно дается как `музыка народная`). Была
популярна в периоды войн, вплоть до Великой Отечественной. Вошла в репертуар цыганского
романса. Среди известных исполнителей - Федор Шаляпин и Варя Панина (дуэтом), Лидия
Русланова.
Искусствовед Борис Алмазов пишет, что первая мелодия к песне написана композитором
Бернардом в 1852 году; он же указывает на Ларме как на автора наиболее популярной ныне
мелодии (Алмазов Б. А. Не только музыка к словам… М.: ЗАО Центрполиграф: ООО «МиМ-Дельта»,
2003. - c. 449).
Песня неоднократно переделывалась сообразно текущему моменту. Существуют варианты времен
Гражданской войны - буденновская «Вдоль по фронту кавалерия идет» (там же см. ноты другого
варианта мелодии), `Я жила тогда у самой у реки`, `Вечер поздний я сидела у ворот` и т. д.
Также легла в основу нескольких революционных песен, в том числе `Дуды` Ф. Волховского.
Евгений Иванович Гребенка (1812, пом. Убежище, Полтавская губерния - 1843, Петербург).
Русский и украинский поэт. Потомок запорожской казачьей шляхты, дворянин, закончил
Нежинскую гимназию высших наук. Служил в Малороссийском казачьем полку в Петербурге
(1831-1834), затем на статской службе в Комиссии духовных училищ.
№13
Эй, ухнем!
Русская народная песня
Полный текст песни
Русская народная песня
Эй, ухнем!
Эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Разовьем мы березу,
Разовьем мы кудряву!
Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да.
Разовьем мы кудряву.
Мы по бережку идем,
Песню солнышку поем.
Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да,
Песню солнышку поем.
Эй, эй, тяни канат сильней!
Песню солнышку поем.
Эй, ухнем!
Эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Эх ты, Волга, мать-река,
Широка и глубока,
Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да,
Широка и глубока.
Эй, ухнем!
Эй, ухнем!
Еще разик, еще раз!
Эй, ухнем!
Эй, ухнем!
Илья Репин. «Бурлаки на Волге», 1870—1873
«Дубинушка» — название двух русских песен, русской народной и написанной на ее основе
революционной.
«Дубинушка», официально в песенниках «Эй, ухнем!» — русская народная песня, изначально
крестьянская, затем бурлацкая[1]. Словарь Михельсона 1904 года характеризует народный
вариант «Дубинушки» как «песню, употребляемую при вбивании свай и дружной совместной
работе — для одновременнаго напряжения сил»[2]. В переносном значении выражение «Эх,
дубинушка, ухнем!» используется как комментарий к попытке решить проблему, требующую
научного подхода, технического решения или специальных средств, при помощи грубой силы,
энтузиазма или устаревших, архаичных методов, которые применяются только потому, что
освящены традицией (ирон.)[3]. Широко известен её припев: «Эх, дубинушка, ухнем! Эх,
зелёная, сама пойдёт, сама пойдёт! Подёрнем, подёрнем, Да ухнем!». Известна в нескольких
вариантах, широко использовалась для импровизации, позже она и другие бурлацкие напевки
использовались для создания литературных русских песен.
«Дубинушка» — знаменитая революционная песня, созданная в 1860-х годах на основе
дополнения и авторской обработки В. И. Богдановым и А. А. Ольхиным народной песни. Эта
песня стала революционным символом конца XIX-начала ХХ века, и была особенно известна, в
частности, по её исполнению Фёдором Ивановичем Шаляпиным. Существует ряд вариаций на
основе революционной песни.
Как указывают исследователи русских песен, припевы, употребляемые в различных комбинациях
(«Дубина, дубинушка!», «Подернем, подернем!», «Эй, ухнем! Эх, зеленая сама пойдет!» — см.
Дубинушка (варианты)) восходят к старинному способу выкорчевывания деревьев под пашню:
сначала перерубливали корни деревьев, затем тянули дерево за веревку, привязанную к
вершине. Если как следует потянуть, тогда «зеленая дубинушка» (дерево) «сама пойдет»
(упадет)[4].
Народные песни с этими распространенными припевами послужили основой для создания В. И.
Богдановым и А. А. Ольхиным общеизвестных ныне литературных песен (см. ниже)
Эти песни не имели повествовательного сюжета, являясь своего рода «рабочим инструментом»
(т. н. «трудовые припевки»), необходимым, чтобы задать определённый темп работы, а также
занять тружеников (ср. песни древнегреческих гребцов, или песни шанти моряков британского
флота).
Мы бьем первую залогу,
Просим бога на подмогу.
Припев:
Эх, дубинушка, ухнем!
Эх, зеленая, сама пойдет,
Сама пойдет!
Что ж ты, сваюшка, стала,
Аль на камушек попала?
Припев.
Как мы сваюшку затурим,
Сядем трубочки закурим.
Припев.
Эй, ребята, плохо дело,
На каменья свая села.
Припев.
Припевы из этих песен лесорубов перешли затем в песни бурлаков (тех же крестьян,
занявшихся отходным промыслом), тянущих суда по рекам против течения[5].
Как правило, песни пелась для синхронизации и координации сил бурлацкой артели в один из
самых напряженных моментов: страгивании расшивы с места после подъёма якоря. Указывают,
что когда расшива загружалась камнем, случались моменты, когда осадка судна увеличивалась
и судно плотно садилось на дно. Тогда бурлаки срубали огромную сосну, стаскивали её в реку
Волгу и цепью к ней привязывали расшиву. Именно об этом моменте и поётся в песне. Ветки
огромной сосны распирались быстрым течением и сосна стаскивала расшиву с мелководья.
Песни продолжали использоваться и в строительстве, вообще, при любом тяжелом физическом
труде. Владимир Гиляровский описывает обустройство Театральной площади:
Начали перестраивать Неглинку, открыли ее своды. Пришлось на площади забить несколько
свай.
Поставили три высоких столба, привезли тридцатипудовую чугунную бабу, спустили вниз на
блоке — и запели. Народ валил толпами послушать.
Эй, дубинушка, ухнем, эй, зеленая, подернем!..
Поднимается артелью рабочих чугунная бабища и бьет по свае.
Чем больше собирается народу, тем оживленнее рабочие: они, как и актеры, любят петь и
играть при хорошем сборе.(…) «Дубинушку» пели, заколачивая сваи как раз на том месте, где
теперь в недрах незримо проходит метро.
В городской думе не раз поговаривали о метро, но как-то неуверенно. Сами «отцы города»
чувствовали, что при воровстве, взяточничестве такую панаму разведут, что никаких богатств
не хватит…
— Только разворуют, толку не будет. А какой-то поп говорил в проповеди:
— За грехи нас ведут в преисподнюю земли. «Грешники» поверили и испугались. Да кроме
того, с одной «Дубинушкой» вместо современной техники далеко уехать было тоже мудрено.
Бурлаки на фото 1900-х годов
Гаршин описывает, как при строительных работах импровизировали насчет причастного к
стройке начальства: «Я не переставал радоваться при виде горячего участия, с которым
Всеволод относился к этому делу; он почти неотлучно находился на работе и каждый день
должен был давать на водку рабочим, которые в своей неизменной „Дубинушке“ импровизировали
в честь его дифирамбы вроде того, что „Всеволод Михайлыч, наш милый паныч, даст нам на
могорыч“ и т. п.»[6]. Евгений Замятин рассказывает: «Бывает вот, над кладью грузчики иной
раз тужатся-тужатся, а все ни с места. Уж и дубинушку спели, и куплет ахтительный
какой-нибудь загнули про подрядчика; ну, еще раз! — напружились: и ни с места, как
заколдовано». Импровизировали и так: «И-их-и-хи, подернем! Или: — Еще раз тарарам, мы
получим триста грамм. Подернем!»[7].
Существует упоминание о «монастырской» и «нецензурной» «Дубинушках», распространенных в
Екатеринославской губернии (Достоевский А. М. Воспоминания. Л., 1930. С. 280)[8]. Гаршин в
1882 году пишет: «Куплеты „Ой дубинушка“ поражали меня своею совершенною нелепостью: до
такой степени глупы, что сквернословие и не кажется сквернословием, а так только … звук
один гремящий».
Упоминания «Дубинушки» и «Эх, ухнем» в литературе встречаются с 1860-х.
Опубликована песня волжских бурлаков «Эй, ухнем» была в книге «Сборник русских народных
лирических песен Н. М. Лопатина и В. П. Прокунина» композитором Милием Балакиревым в 1889
году в Нижнем Новгороде.
Общеизвестная песня с более распространённым сюжетом, ставшая классической, появилась во
2-й пол. XIX века благодаря интересу интеллигенции к народу, различным «хождениям в
народ», и тенденции использовать строки народных песен для создания собственных авторских
произведений. Несмотря на то, что известны имена сочинителей этого периода, канонический
вариант песни не устоялся, и существуют многочисленные анонимные переработки, использующие
авторские куплеты.
Первым известным сочинителем авторской «Дубинушки» стал Богданов, Василий Иванович
(1837—1886), опубликовавший свое стихотворение, в котором использовал народный припев, в
1865 году («Дубинушка», «Будильник», 1865, № 60)[8]. (начало)
Много песен слыхал я в родной стороне,
В них про радость и горе в них пели;
Но из всех песен одна в память врезалась мне —
Это песня рабочей артели:
Ой, дубинушка, ухнем!
Ой, зеленая, сама пойдет!..
А.А.Ольхин
Но популярней стал чуть более поздний вариант 1880-х годов, автором которого стал адвокат
Ольхин, Александр Александрович (1839—1897) («Дубинушка», анонимно: «Общее дело». Женева,
1885, № 80[9]). Вариант Ольхина основан на тексте Богданова, сохранены с некоторыми
вариантами три его строфы, а переделка усилила революционную направленность стихотворения.
Принадлежность изданного анонимно текста Ольхину подтверждается революционной традицией и
агентурной справкой департамента полиции: «Сочинил переделку „Дубинушки“ в самом
возмутительном духе и просил доставлять ему песни, поющиеся между фабричными, чтобы
переделывать их в революционные»[8][10].
Авторский текст Богданова и Ольхина получил широкое распространение в подпольной печати.
«Дубинушка» очень часто перепечатывалась во всяческих сборниках, распространялась в
рукописных и гектографированных копиях. Текст начал переделываться анонимными редакторами
и ходить в различных вариантах.
«Дубинушка» оставалась одной из наиболее популярных песен русского революционного
репертуара до самой Октябрьской революции. «С тех пор студенчество не перестает петь
разбойничьи песни, и „Дубинушка“ делается чуть ли не русским национальным гимном». «Вехи»
в 1909 году писали: «…и в кабаках и в местах похуже передовые студенты с особой любовью
поют и „Дубинушку“, и „Укажи мне такую обитель“». Федор Николаевич Юрковский под неё убил
Талеева: «убийство было совершено в саду близ ресторана „Мартена“, в котором группа
молодежи пела в это время „Дубинушку“, и этим отвлекала внимание властей, чем и
воспользовались террористы». Осенью 1906 года Иван Вольнов и другой учитель Щетиновской
школы были арестованы за то, что они, как говорится в донесении жандармов, «собрали в
школе крестьян, с которыми разучивали петь „Дубинушку“, говорили им речи об уничтожении
начальства, после чего можно было бы отобрать землю у помещика, выражали дерзкие суждения
о действиях правительства и предлагали какую-то подписку об освобождении студентов,
замешанных в бунтах».
В этом контексте знаково стихийное исполнение этой песни при известии о конституции 1905
года (см. ниже).
Исполнение Фёдора Шаляпина приобрело популярность в первые годы XX века, включая эпоху
революции 1905—1907 гг.
В своих воспоминаниях он указывает, что первый раз публично «в концерте» он спел её в 29
апреля 1906 года в Киеве на бесплатном выступлении для нескольких тысяч рабочих:
Какие-то девицы кричали мне: «Варшавянку». Какие-то хриплые голоса настаивали:
«Интернационал!» Но — говорю это совершенно искренне — этих революционных песен я в ту
пору не знал и только недавно, но зато очень хорошо узнал, что такое «Интернационал». Но
еще с юных лет, с озера Кабана в городе Казани, я знал, что существует рабочая песня
«Дубинушка», что поется она в сопровождении хора и что только куплеты поет солист — не
солист его величества, конечно… И на просьбы рабочей публики мне казалось самым подходящим
спеть именно эту песню. И я сказал, что знаю «Дубинушку», могу ее спеть, если вы ее мне
подтянете. Снова вавилонское «ура!», и я запеваю:
— Много песен слыхал на родной стороне, Не про радость — про горе в них пели. Но из песен
всех тех в память врезалась мне Эта песня рабочей артели…
— Эй, дубинушка, ухнем, — подхватили 5000 голосов, и я, как на пасхе у заутрени,
отделился от земли. Я не знаю, что звучало в этой песне — революция или пламенный призыв к
бодрости, прославление труда, человеческого счастья и свободы. Не знаю. Я в экстазе только
пел, а что за этим следует — рай или ад, — я и не думал. Так из гнезда вылетает могучая,
сильная белая птица и летит высоко за облака. Конечно, все дубины, которые подымаются «на
господ и бояр», — я их в руке не держал ни в прямом, ни в переносном смысле. А конца гнета
я желал, а свободу я любил и тогда, как люблю теперь.
Много лет прошло с тех пор, а этот вечер запомнил, на всю жизнь запомнил. Удался он на
славу. Рабочие после концерта разошлись домой мирно, как ученики, попарно. А о «Дубинушке»
стали, конечно, говорить различно. Главным образом меня немедленно зачислили в крайние
революционеры.
3000 рублей, поступивших от благотворительных билетов с этого концерта, Шаляпин отдал в
рабочую кассу, которая без его ведома передала их революционерам. Из-за этого у него были
неприятности, и ему приходилось оправдываться перед правительством. «Благодаря этой
истории „Дубинушка“ стала привлекать всеобщее любопытство. На концертах и спектаклях мне
часто после этого приходилось слышать настойчивые просьбы спеть „Дубинушку“. И иногда по
настроению я ее пел в столице и в провинции, каждый раз, однако, ставя условие, чтобы
публика мне подтягивала». Песня стала его визитной карточкой.
Публика всегда восторженно в
прошу прощения, для тех, кто въедливый, или если кто играть надумает. Понимаю, что место
занял, но скоро эти тексты уйдут вглубь форума. Вообще все-таки интересно, потому что
авторы названы и т.д.
читает?
Уместность - чтобы сохранить.
въедливый, или если кто играть надумает. Понимаю, что место занял, но скоро эти тексты
уйдут вглубь форума. Вообще все-таки интересно, потому что авторы названы и т.д.
информацию спасибо - это действительно нужно и полезно, хотя всякий раз и возникают
разговоры о разумности размещения таких постов. Но если давать только ссылки, как требуют
модераторы, то можно остаться ни с чем. Мне запретили как-то размещать подобное, но теперь
многие сайты закрылись, как Рутрекер, к примеру, и форум полон неработающих ссылок, а
информации - ноль.
полезно, хотя всякий раз и возникают разговоры о разумности размещения таких постов. Но
если давать только ссылки, как требуют модераторы, то можно остаться ни с чем. Мне
запретили как-то размещать подобное, но теперь многие сайты закрылись, как Рутрекер, к
примеру, и форум полон неработающих ссылок, а информации - ноль.
ссылку, когда оно из мильона ссылок собрано.
Потом, вдруг Володя против? его сейчас нету в России.
можно связаться с автором, чтобы можно было каким-то образом достать ноты?
автором, чтобы можно было каким-то образом достать ноты?
но есть ноты. Только вот нет времени сканировать. Ноты могут быть у пианистов, скажем, у
Лукаса Генюшаса.
автором, чтобы можно было каким-то образом достать ноты?
году заканчивается подготовка 3-томного издания ф-нного Рябова издательством Юргенсон. Так
что скоро выйдет всё.
подготовка 3-томного издания ф-нного Рябова издательством Юргенсон. Так что скоро выйдет
всё.
фортепиано (`Настенный календарь`) - своего рода `Времена года`, а также `Соната горы` для
скрипки соло.