«Когда я вышел из вокзального зданья с провинциальным навесом в каком-то акцизно-таможенном стиле, что-то плавное тихо скользнуло мне под ноги. Что-то злокачественно-темное, как помои, и тронутое двумя-тремя блестками звезд. Оно почти неразличимо опускалось и подымалось и было похоже на почерневшую от времени живопись в качающейся раме. Я не сразу понял, что это изображенье Венеции и есть Венеция...` (Борис Пастернак)
акцизно-таможенном стиле, что-то плавное тихо скользнуло мне под ноги. Что-то
злокачественно-темное, как помои, и тронутое двумя-тремя блестками звезд. Оно почти
неразличимо опускалось и подымалось и было похоже на почерневшую от времени живопись в
качающейся раме. Я не сразу понял, что это изображенье Венеции и есть Венеция...` (Борис
Пастернак)