Скачать ноты

Оригинальное название — Le Nozze di Figaro.

Опера в четырех действиях Вольфганга Амадея Моцарта на либретто (по-итальянски) Лоренцо Да Понте, основанное на одноименной комедии Пьера Огюста де...Читать дальше
Оригинальное название — Le Nozze di Figaro.

Опера в четырех действиях Вольфганга Амадея Моцарта на либретто (по-итальянски) Лоренцо Да Понте, основанное на одноименной комедии Пьера Огюста де Бомарше.

Действующие лица:

ГРАФ АЛЬМАВИВА (баритон)
ФИГАРО, его камердинер (баритон)
ГРАФИНЯ АЛЬМАВИВА (Розина) (сопрано)
СЮЗАННА, ее горничная и невеста Фигаро (сопрано)
Д-Р БАРТОЛО (бас)
МАРЦЕЛИНА, его ключница (сопрано)
КЕРУБИНО, паж (меццо-сопрано)
ДОН БАЗИЛИО, учитель пения (тенор)
АНТОНИО, садовник (бас)
БАРБАРИНА, его дочь (сопрано)
ДОН КУРЦИО, судья (тенор)

Время действия: XVIII век.
Место действия: неподалеку от Севильи.
Первое исполнение: Вена, «Бургтеатр», 1 мая 1786 года.

Если моцартовский «Дон Жуан» многими музыкантами признается величайшей из опер, то «Свадьба Фигаро» самая ими любимая. И не только, конечно, музыкантами. Ведь она имеет честь быть самой старой оперой из постоянно находящихся в репертуаре практически каждой определенной труппы в западном мире (шедевр Глюка дается не столь часто), вызывающей восторг миллионов слушателей, причем часто тех, которые отнюдь не сходят с ума по «Фаусту», «Аиде» или «Богеме», но от «Свадьбы Фигаро» теряют голову. Кто же, в самом деле, останется равнодушен к Керубино и Сюзанне, кого не захватит Фигаро, столь элегантный, хотя и менее энергичный, чем россиниевский цирюльник?

Далее. Трудно себе представить, что это всеми теперь любимое произведение было необычайно революционным. Изображение группы слуг, осыпающих побоями своего хозяина-аристократа, беспардонно игнорирующих его исконное, как считалось испокон веков, droit du seigneur (фр. — право господина на первую ночь со служанкой, отдаваемой замуж за своего же слугу) и в конце концов заставляющих его просить прощение, — это пугало во времена, когда назревала Французская революция. Долгое время пьеса Бомарше была запрещена для постановки на парижской сцене, а император Иозеф санкционировал постановку оперной версии только после того, как либреттист, Да Понте, уверил его в том, что наиболее скандальные бунтарские строки из либретто изъяты.

Но опера не в меньшей степени революционна по музыке, чем по политическим мотивам. Знаменитый финал второго действия (не говоря уж о финале четвертого) первый пример в оперной истории долгого и сложного развития сюжета и характеров, достигнутого целиком музыкальными средствами. В «Свадьбе Фигаро» абсолютно нет таких речитативов, таких арий, таких остановок действия и развития образов, при которых примадонна лишь демонстрирует свой товар или какой-нибудь тенор преодолевает трудности tessitura. «Свадьба Фигаро» — это, в первую очередь, музыкальный рассказ — именно такой, к какому стремился Вагнер (и достичь которого ему удавалось отнюдь не всегда). Это тот идеал, о котором мечтает практически любой современный оперный композитор. А что за музыка!

Но для того чтобы любить произведение, совершенно не обязательно понимать, сколь революционным оно было когда-то: с самого первого знакомства «Свадьба Фигаро» стала любимейшим произведением публики, которая совершенно не задумывалась и не отдавала себе отчета в новаторском характере этого шедевра. Майкл Келли, друг-ирландец Моцарта, исполнивший на премьере две теноровые роли в этой опере — Дона Базилио и Курцио (он пел под именем Окелли, выглядевшим вполне по-итальянски), свидетельствует в своих мемуарах: «Никто никогда не имел более блистательного успеха, чем Моцарт со своей „Свадьбой Фигаро“. Театр был битком набит, многие номера пришлось повторять, так что оперу играли почти вдвое дольше, чем она должна была бы идти, но публика не переставала аплодировать и вызывать Моцарта». Результатом этого триумфа было то, что государь — император Иозеф — отдал распоряжение, чтобы повторялись лишь отдельные арии, а не концертные номера. Посетив Прагу в следующем году, Моцарт писал своему отцу, что повсюду слышатся мелодии из «Фигаро». Эти мелодии занимали первые строчки хит-парада. Так это и продолжается с тех пор.

УВЕРТЮРА

Первоначально Моцарт задумал увертюру для этой оперы в традиционной итальянской форме, то есть как медленную часть, обрамленную двумя быстрыми. Но затем он отказался от медленного раздела, и даже от медленного вступления, и представил слушателю оживленную пьесу — стремительно проносящийся маленький шедевр, столь же гармоничный. как сама опера, и необычайно живой.

ДЕЙСТВИЕ I

Опера начинается с дуэта Фигаро Сюзанной («Se a caso madama» — «Как только графиня»). Это именно те, кто намереваются пожениться, согласно названию оперы. Будучи оба слугами в доме графа Альмавивы, они готовят комнату, которую собираются занять, как только поженятся. Фигаро, как кажется, комната нравится. Но Сюзанна указывает ему, что граф демонстрировал ей некие знаки своего внимания, и она опасается, что их комната будет расположена слишком близко от его апартаментов. Вызов брошен, и остроумный Фигаро поет каватину «Se vol ballare, Signor Contino» (букв.: «Если желаешь потанцевать, мой маленький графчик, давай попробуй, но я подыграю тебе мотивчик»; в принятом переводе оперы: «Если захочет барин попрыгать»).

Появляется новая пара персонажей — д-р Бартоло и Марцелина, его ключница. Доктор не любит Фигаро; он не может забыть того, как ловко тот провел его, помогая графу жениться на его бывшей воспитаннице Розине. Марцелина же, с другой стороны, мечтает женить Фигаро на себе, несмотря на то, что она годится ему в матери. Она ведь ссудила ему денег и взамен получила гарантию, что он женится на ней, если не сможет вернуть их. Диалог между ними заканчивается арией д-ра Бартоло («La vendetta» — «Месть»), в которой он клянется сквитаться с Фигаро. Но прежде чем Марцелине удалиться, она встречает свою соперницу, Сюзанну, и они с любезным видом обмениваются колкостями.

Когда побежденная в этой словесной перебранке Марцелина отступает, перед нами предстает один из самых очаровательных оперных персонажей — юный паж Керубино, постоянно влюбленный то в одну, то в другую девушку. Это привело прямо-таки к неприятностям: как раз накануне граф застал его у Барбарины, дочери садовника, и, конечно, немедленно выдворил из дома. Теперь Керубино признается в любви Сюзанне и поет свою оживленную арию «Non so piu cosa son» («Рассказать, объяснить не могу я»). Она великолепно выражает проснувшуюся в мальчишеском сердце любовь с ее лихорадочной возбужденностью и сладостным томлением.

Но вот входит граф, и Керубино должен скрыться за креслом. Любезничание графа с Сюзанной, в свою очередь, прерываются стуком в дверь дона Базилио, учителя музыки, и граф также прячется. Базилио тот еще сплетник, и то, что граф слышит, заставляет его выскочить из укрытия, так как Базилио говорил, что Керубино уделяет слишком большое внимание графине. Пока граф гневно рассказывает о недавних похождениях Керубино с Барбариной, дочерью садовника, он в кресле находит самого прячущегося юного ловеласа. Тут следует великолепный концертный номер.

Вновь появляется Фигаро — на сей раз с группой крестьян, поющих песню, прославляющую графа. Граф, конечно же, должен встретить их учтиво, так что на некоторое время восстанавливается мир. Затем, после ухода крестьян, граф отдает приказ Керубино отправляться в армию. Это, он надеется, шанс избавиться от юного повесы. Действие завершается, когда Фигаро в насмешливой военной арии «Non piu andrai» («Мальчик резвый») иронически поздравляет Керубино со свалившейся на него военной карьерой.

ДЕЙСТВИЕ II

В своей комнате графиня с сожалением поет о потере расположения графа, ее мужа. Это чудесная ария «Porgi amor» («Бог любви»). За нею следует короткий разговор между графиней, Сюзанной и Фигаро — все они желают, чтобы граф вел себя гораздо лучше, то есть оставил в покое Сюзанну и больше обращал внимания на свою жену. Сюзанна, решили они, напишет письмо графу и назначит ему свидание поздно ночью в саду. Но явиться туда вместо графини должен будет паж Керубино, переодевшись в женское платье. В этот момент в саду появится сама графиня. Вот будет сюрприз для графа! Приходит Керубино (он еще не отправился в свой полк) и поет совершенно прелестную канцону, которую сам написал. Это «Voi che sapete» («Сердце волнует») — любовная песня, в которой Сюзанна аккомпанирует ему на гитаре.

Сюзанна начинает обряжать его в женское платье, но ей трудно это сделать, поскольку юный нахал все время старается изъявить свою любовь графине.

Неожиданно они слышат голос приближающегося графа, и Керубино скрывается в соседней комнате и при этом запирает дверь. К несчастью, он обо что-то спотыкается — раздается шум; граф слышит его и требует, чтобы ему ответили, кто там, в спальне. Когда графиня запрещает ему открыть дверь (она ведь заперта), он отправляется за инструментами, чтобы ее взломать. Но Сюзанна в тот же миг заменяет Керубино, который выпрыгивает в окно. Таким образом, когда граф и графиня возвращаются (граф увел супругу с собой), они оказываются ошарашенными, обнаружив за дверью служанку, особенно потому, что графиня уже созналась графу, что там Керубино. Секундой позже является Фигаро, чтобы пригласить графа на свадебное торжество, но на мгновение его приводит в замешательство вопрос графа о том, кто написал ему анонимное письмо. Благодаря своей находчивости и уловкам ему удается выпутаться, но дело приобретает более сложный оборот, когда приходит Антонио, садовник графа, и жалуется, что кто-то выпрыгнул из окна графини в сад. Сообразительному Фигаро снова почти удается все объяснить с помощью сложных баек, но у графа остаются кое-какие подозрения. Наконец — кульминация всех сложностей! — приходят д-р Бартоло, дон Базилио и Марцелина. Эта уже немолодая женщина настаивает на том, что Фигаро должен жениться на ней, а не на Сюзанне, но граф, от которого все зависит, заявляет, что решит это позже. Действие завершается великолепным ансамблем, в котором все одновременно комментируют эту очень сложную ситуацию.

ДЕЙСТВИЕ III

Сцена 1. Теперь мы видим графа, крайне расстроенного всем тем, что произошло. Но вскоре входит Сюзанна и в утонченном дуэте («Crudel! Perche finora» — «Скажи, зачем же долго так томила ты меня») уверяет его, что она сделает все, как он пожелает. (Конечно, она не имеет в виду делать это на самом деле, но ведь граф не знает об этом — пока...) Затем следует комическая сцена суда. Дон Курцио, местный законник, решил, что Фигаро должен жениться на Марцелине на основании того обещания, которое Фигаро сделал в письменном виде в тот момент, когда занимал у нее деньги. Фигаро, конечно, протестует, говоря, что ему необходимо согласие на брак его родителей (неизвестных). Аргументируя свой отказ, он упоминает о родимом пятне, имеющемся на его правой руке от рождения. Суд завершается триумфом комедии, поскольку эта отметина проясняет, кто есть родители Фигаро в действительности. Его мать — это оказывается сама Марцелина. А отец? — Д-р Бартоло. Фигаро их внебрачный сын. В самый разгар воссоединения семейства входит Сюзанна (она принесла деньги — долг Фигаро Марцелине; загадкой остается, откуда она их добыла; в оркестре слышно «позвякивание монет». — А.М.). Сюзанна застает Фигаро, своего жениха, в объятиях своей подозреваемой соперницы. Поначалу она в гневе, но затем, когда ей сообщают, что Марцелина больше не соперница ей, а ее собственная будущая свекровь, присоединяется ко всем, и теперь звучит восхитительный секстет, которым завершается эта сцена.

Сцена 2 начинается с короткой и веселой дискуссии, в которой ее участники приходят к решению, что Марцелина и д-р Бартоло поженятся в тот же день, что и Фигаро и Сюзанна.

Все настроение музыки меняется, когда графиня Альмавива поет свой второй грустный монолог, в котором она вновь сожалеет об утраченных днях своей любви. Но когда входит ее служанка Сюзанна, она расцветает и начинает диктовать письмо, чтобы Сюзанна его написала. Это письмо подтверждает приглашение графу в парк, где переодетый Керубино предстанет вместо Сюзанны. Этот «дуэт письма» с двумя женскими голосами, которые поначалу вторят друг другу наподобие эха, а затем сливаются воедино, звучит столь сладостно, что композитор меньшего, чем Моцарт, таланта, непременно довел бы его до полной приторности.

Теперь все, кто появляются на сцене, в том числе и хор, готовятся к свадебным торжествам, которые устраиваются вечером. Группа молодых крестьянок преподносит графине цветы, и в этой группе мальчик-паж Керубино, переодетый девушкой. Разгневанный садовник Антонио останавливает его и срывает с него его парик. Сейчас Керубино будет наказан, но в этот момент вперед выходит крестьянская девушка Барбарина. Она напоминает графу, что очень часто, когда он целовал ее, он обещал исполнить любое ее желание, и вот теперь она хочет выйти замуж за Керубино. Звучит торжественный испанский танец — единственная пьеса во всем «Фигаро», выдержанная в испанском колорите. В самый его разгар граф получает и открывает письмо Сюзанны. Фигаро, ничего не знавший об этой части заговора, замечает это, и его охватывает подозрение. Но вся сцена завершается всеобщим весельем, когда счастливые пары бракосочетаются.

ДЕЙСТВИЕ IV

В последнем действии происходит очень большое число событий, и музыкальные номера стремительно сменяют один другого. Все происходит ночью, в саду графского поместья, и первый музыкальный эпизод, который мы слышим, — каватина Барбарины по поводу потерянной ею булавки, которую граф передал через нее Сюзанне («L’ho perduta, me meschina» — «Уронила, потеряла»). Боясь гнева графа, она теперь блуждает с фонарем по саду, ища злосчастную булавку. Фигаро раскрывает ее секрет, и теперь его подозрения по поводу невесты и хозяина подтверждаются. Затем учитель музыки, дон Базилио, делает несколько ироничных реплик д-ру Бартоло по этому поводу, и далее следует большая ария Фигаро, в которой он предостерегает всех мужчин от козней женщин. Наконец звучит еще одна большая ария — «Deh vieni, non tardar» («Приди, мой милый друг»), в которой Сюзанна экстатично поет о своей истинной любви. Фигаро слышит это, и еще большее чувство ревности овладевает им.

Теперь Сюзанна и графиня поменялись платьями, и все действие развивается стремительно и неистово. Юноша-паж Керубино начинает объясняться в любви графине (думая поначалу, что это Сюзанна). Граф, пришедший сюда на свидание с Сюзанной, отсылает юношу и сам начинает объясняться в любви мнимой Сюзанне (он, конечно же, обхаживает собственную жену, но не знает этого.) Фигаро же начинает то же самое проделывать с Сюзанной (своей собственной женой, переодетой графиней), во многом к ее досаде. Он, однако, на самом деле догадался, кто скрывается за обманчивой внешностью, и, испытав удовлетворение от ее негодования (с радостью приняв град пощечин), теперь счастливо мирится с нею.

И вот наконец все выясняется. Фигаро, продолжая объясняться «графине» в любви, увлекает ее в беседку. Граф, видя это, в гневе созывает слуг. Ко всеобщему изумлению появляются Керубино, Барбарина, Марцелина и наконец мнимая графиня, которая, сняв маску, оказывается Сюзанной. Из другой беседки, где только что граф, как он полагал, объяснялся в любви Сюзанне, выходит настоящая графиня. Граф предстает в самом дурацком виде. В саду звучит веселый смех. Слышится благородный мотив — это граф просит прощения у своей госпожи, в верности которой он убедился. Опера кончается всеобщим примирением и весельем.

Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)

Х Свернуть

Граф Альмавива .................... Simon Keenlyside
Розина, графиня Альмавива ........... Véronique Gens
Сюзанна ............................. Patrizia Ciofi
Фигаро ............................. Lorenzo Regazzo
Керубино .................... Angelika Kirchschlager
Марселина ......................... Marie McLaughlin
Д-р Бартоло .......................... Antonio Abete
Дон Базилио ..................... Kobie van Rensburg
Хор: Collegium Vocale Gent
Оркестр: Concerto Köln
Дири
      (3)  


herrrafael (11.01.2013 13:20)
Настоящий обзор посвящен последней записи Якобса - `Свадьбе Фигаро` Моцарта. Этот проект
выступает продолжением `моцартовской одиссеи`, начатой четыре года назад с записи другого
шедевра композитора - `Так поступают все`.

Начнем с исполнительского состава, который со всех позиций можно назвать феноменальным.
Как и в предшествующей моцартовской записи, Якобс руководит коллективом `Кончерто Кёльн` -
одним из лучших европейских оркестровых коллективов. Приятной неожиданностью является
участие в записи хора Филиппа Херревеге `Коллегиум Вокале Гент` - едва ли не лучшего
хорового коллектива Европы.
Ансамбль солистов настолько примечателен, что стоит сказать пару слов о каждом из
артистов. Партия Графини поручена Веронике Жан - певице, которая великолепно
зарекомендовала себя как в барочной музыке, так и в более позднем репертуаре, став на
сегодняшний день одной из самых заметных французских певиц. Имя баритона Саймона
Кинлайсайда (граф Альмавива) также должно быть хорошо знакомо нашим читателям. Например,
по партиям Билли Бадда (одноименная опера Б.Бриттена под управлением С.Хикокса; Chandos
9826) и, конечно, Дона Жуана в записи Клаудио Аббадо (DG 457601-2). Исполнитель заглавной
партии Лоренцо Регаццо известен нам лишь по одной записи (`La Contadina` Й.А.Хассе, HMF
905244).
Имя Патриции Чиофи (Сюзанна), еще недавно не ассоциировавшееся с обширной дискографией,
в последнее время постоянно на слуху - на фирме Virgin Classics одна за другой выходят
записи с её участием, высоко оцениваемые критиками: дуэты из генделевских опер (вместе с
Джойс Ди Донато, VC 5456282), `Орфей` Монтеверди (VC 5456422, запись выдвинута на премию
Грэмми и будет соперничать с рассматриваемой записью `Фигаро`). Самая последняя работа
Чиофи - прекрасная запись мотетов Вивальди с Фабио Бьонди и его ансамблем (VC 5457042).
Партию Керубино исполняет австрийская певица Ангелика Киршлагер. Последние пять лет её
красивое меццо звучит в постановках опер Моцарта, Штрауса, Оффенбаха на лучших сценах -
Вена, Милан, Нью-Йорк - но достижения Киршлагер в звукозаписи достаточно скромны.

Каждый, взяв в руки этот комплект дисков, отметит одну необычную особенность: после
перечисления имен солистов и названия инструментального ансамбля, указано имя исполнителя
на пьянофорте, Николау де Фигуейредо. До знакомства с записью подобное уточнение кажется
по крайней мере странным по двум причинам. Во-первых, в казалось бы известной до каждой
нотки партитуре Моцарта достаточно трудно представить себе место для пьянофорте (партия
бассо-континуо традиционно исполняется на клавесине). Во-вторых, значение партии
бассо-континуо в опере Моцарта не так велико, как в барочных операх. Так было до
последнего времени, а точнее, до записи Рене Якобса. В остроумной статье, сопровождающей
буклет диска, Якобс косвенным образом объясняет подобную вольность. Однако подлинное
объяснение приходит во время прослушивания записи. Никогда еще в партитуре Моцарта партия
бассо-континуо не была исполнена столь виртуозно и остроумно! Пьянофорте насыщает
музыкальную ткань оперы новым смыслом, придавая ей еще большую содержательность. Особенно
примечательно сопровождение речитативов. Думаю, что у каждого, кто хоть раз слышал оперы
Моцарта, возникало страстное желание избавиться от большей части речитативов, чаще всего
исполняемых невероятно нудно и рутинно. Речитативам в записи Якобса стоило бы посвятить
отдельную статью - по мановению руки дирижера и Николау де Фигуейредо они превращаются в
реально звучащую `музыку для глаз`. Пьянофорте превращается из скромного суфлера в
полноценного участника процесса, подчас вступая в поединок с певцами-солистами. В записи
Якобса континуо своими тематическими отыгрышами (к слову, исполненными блестяще!),
предваряющими тот или иной номер или свидетельствующими о его завершении, цементирует
драматургию всего сочинения.

Оркестровые партии исполнены в обычной для Якобса манере. Как справедливо указывает
рецензент английского `Gramophone`, те, кто привык слушать `Свадьбу Фигаро` в традиционном
исполнении, может вполне не узнать этого творения в исполнении Якобса. Струнная группа
явно отправлена дирижером на второй план, пропуская на первый ансамбли духовых
инструментов. Тонус всей интерпретации задается уже в головокружительной увертюре -
главная партия обострена Якобсом такими взрывными акцентами, что кажется написанной не
Моцартом, а, по крайней мере, Стравинским. Забавно, но в первых тактах увертюры отдельные
исполнители явно не поспевают за заданным дирижером темпом - что лишь усиливает эффект
наступающего `безумного дня`.

Кажется, что запись была сделана во время живого спектакля - так подчеркнуто театрально
подходит Якобс к исполнению музыки Моцарта. Театрально все - от партии континуо до пауз и
фермат между частями и номерами. Якобсу, быть может единственному из исполнителей `Свадьбы
Фигаро` удалось столь логично и стройно выстроить музыкальную драматургию спектакля. Мысли
Якобса по этому поводу весьма подробно изложены в сопровождающей буклет статье. Нужно
вообще отметить высочайший уровень издания альбома, в особенности буклета. Рассказывающая
об истории создания и особенностях моцартовской партитуры статья Андраса Фризенхагена
выступает своеобразным вступлением к статье Якобса. Этот текст уникален по многим причинам
- никогда еще не доводилось читать более подробного и скрупулезного анализа партитуры
`Свадьбы Фигаро`, написанного к тому же столь остроумно и легко.

Обратимся теперь к работам певцов-солистов. Каждый из них воспринимается, прежде всего,
как член великолепного ансамбля. Быть может, именно поэтому после прослушивания записи
особенно запоминаются ансамблевые номера. Показательным является терцет второго действия
`Susanna, or via, sortie` (Граф, Графиня, Сюзанна) - виртуозной слаженности певцов при
самостоятельности каждого голоса можно только поражаться! Ну а от вокального штриха
Патриции Чиофи и Ангелики Киршлагер в последующем дуэте просто мурашки по коже…

Кажется, что сравнительно молодые артисты с сочными голосами просто упиваются каждой
нотой партитуры. Эффект полной `конгениальности` интерпретации партитуре Моцарта кроется в
отсутствии у исполнителей чувства собственной значимости. Выдающиеся мастера оперного
искусства ХХ века играли и пели не столько Графа или Графиню Альмавива, сколько
Фишера-Дискау или Шварцкопф…

Исполнение партий четы Альмавива можно назвать безупречным. Голос Вероник Жан идеально
подходит для партии Графини, подлинным звездным часом певицы стала открывающая второе
действие ария `Приди, о бог любви`. Достойна всяческой похвалы и Сюзанна Патриции Чиофи.
Но все-таки одной из самых главных удач работы Якобса стал Лоренцо Регаццо в роли Фигаро.
Более гибкого и ироничного исполнителя этой партии еще не доводилось слышать. Быть может,
к Регаццо в чем-то приближается Брин Терфел (в записи Гардинера 1993 г., DG 439871-2), но
все слышанные нами исполнители этой партии заметно проигрывают Фигаро Якобса. Та
элегантность, с которой Регаццо предстает в двух портретных ариях первого действия
(`Захочет барин попрыгать`/`Мальчик резвый`), стоит многого.

Отрадно отметить ту работу, которую провел Якобс по `реабилитации` образа Базилио. И хотя
у Базилио Коби ван Ренсбурга в центральной арии четвертого действия слышны подчас
откровенно дегенеративные нотки, он предстает изысканным и утонченным персонажем, лишенным
классического комизма.

Из ансамбля солистов несколько выпадает Керубино Ангелики Киршлагер. Кажется, что
обладатель горячей крови излишне нервозен, местами подчас откровенно истеричен. Такое
ощущение усиливается при сравнении исполнения Киршлагер с никем и по сей день
непревзойденной Чечилией Бартоли (см. сольные альбомы -`Mozart Heroines` и `Live in
Italy`). В особенности вышесказанное касается арии из второго действия - `Сердце волнует`.
Неожиданное орнаментирование вокальной партии сообщает образу Керубино весьма странный
колорит, и явное объяснение такому подходу найти достаточно трудно. Отметим, однако,
тонкую находку Киршлагер - в первой арии певица берет достаточно подвижный темп, но
ключевое слово, характеризующее Керубино - `желание` - выделяется ферматой и тонкой
темброкраской.

Рецензируемая запись - исключительная и во многом эпохальная. Уже сегодня интерпретацию
Якобса можно считать одной из лучших записей `Свадьбы Фигаро`, сделанных когда-либо и,
безусловно, самой выдающейся записью оперной музыки последних лет.
Дмитрий Ренанский

1dfcbkbq9 (23.07.2014 20:55)
herrrafael писал(а):
Отрадно отметить ту работу, которую провел Якобс
по `реабилитации` образа Базилио. И хотя у Базилио Коби ван Ренсбурга в центральной арии
четвертого действия слышны подчас откровенно дегенеративные нотки, он предстает изысканным
и утонченным персонажем, лишенным классического комизма.
Эту оперу я слушал не знаю
сколько раз. Начиная от трансляций в детстве по всесоюзному радио(запись имеется на
сайте)до буквально вчерашней по MEZZO вроде бы из Мюнхена. И уже совсем будучи взрослым я
начал замечать одну неприятную сторону большинства постановок. Как правило, партии Фигаро,
Сюзанны, Графини, Графа, Керубино поют первокласные звезды уровня Ч. Бартоли. А партии
Бартоло, Марселины, Базилио опять же , как правило, поют весьма возрастные певцы скромных
возможностей и с потухшими голосами( даже в Метрополитен). А ведь там есть что петь: и
речитативы и ансамбли и арии. Отсюда ансамбли слушаются как-то кособоко, перевес звёзд
режет ухо, а арии указанных действующих лиц стараешься пропустить.
Данная запись явилась для меня приятным исключением и даже откровением. Совсем не часто
слушаю в этой опере столь ровный состав. И слушается как-то по другому- всё сверкает. В
том числе и партия Базилио.
Спасибо за наводку и подробную рецензию.

moon_river (23.07.2014 21:36)
herrrafael писал(а):
И хотя у Базилио Коби ван Ренсбурга в
центральной арии четвертого действия слышны подчас откровенно дегенеративные нотки, он
предстает изысканным и утонченным персонажем, лишенным классического комизма.
А можно
поподробнее про дегенеративные нотки и классический комизм, вроде бы нормально отпел,
сорри, что спрашиваю



 
     
Наши контакты