1. Der nächtliche Zug (Ночное шествие)
2. Der Tanz in der Dorfschenke / Mephisto-Walzer (Танец в деревенском кабачке / Мефисто-вальс)
Ночное шествие
По небу бродят пасмурные тучи
И слушают, что там в лесу творится:
Ночь поздняя, но шум весны летучий
Среди дерев лепечет и струится,
И ароматный воздух весь в движенье,
Журчат весенние веселые теченья...
О соловей! о милый! пой же, — зовом
Мани растенья к жизни счастьем новым!
Пусть беглые весенние виденья
И ночью в нежном бодрствуют томленье,
Пусть не простят ни капли счастья, неги
В часов весенних быстротечном беге...
Но Фауст мчит без устали всю ночь,
Весна тоски не может превозмочь:
Не слышит он, как дышит все весною...
Несется конь опушкою лесною,
Лишь жук светящийся порой осветит
Дорогу, промелькнув то здесь, то там,
Да изредка ездок кой-где заметит
Луч бледный звезд, скользящий по ветвям.
Чем глубже в лес ведет его дорога,
Тем тише все; и песня соловья
Стихает в отдаленье понемногу,
И ветра шум, и тихий плеск ручья.
Но что там вдруг так ярко засияло?
Каким огнем все небо запылало?
Что это за торжественное пенье,
Исполненное чары примиренья?
Та песнь звучит далёко и печально,
И сладко реет в воздухе она:
Порой душа надеждою полна,
Пред гробом и в кручине погребальной
Вдруг слышит душ блаженных песнопенье, —
Так тихо разливалась песня та
Между деревьев, полных умиленья, —
Звучащая святая красота.
Конь стал, и Фауст внемлет напряженно,
Не призрак ли те звуки и тот свет?
Не шутки ль это грезы полусонной?
Но хор идет, сиянием одет.
В испуге он шарахнулся с конем
И притаился в сумраке лесном.
А хор все ближе наступает,
Бежать его все дальше заставляет.
Идут попарно в белых рясах дети,
Все с факелами; множество венков
Несут они в колеблющемся свете, —
Справлять Иванов праздник средь лесов.
За ними девы в покрывалах скромных,
Отвергнувшие радости земли,
А после старцы в строгих ризах темных
С крестами стройными рядами шли:
Главы опущены и сединами
Украшены как райскими цветами...
Поют они, идя лесной дорогой...
Чу!., детские залились голоса,
Как радость жизни, старцев песнью строгой
Созвучно оглашаются леса.
Ты слышишь, Фауст? — смерть и жизнь, сливаясь,
Звучат, на лоне Господа теряясь.
Он смотрит из кустарников колючих,
Исполнен мыслей горестных и жгучих,
Прошли... замолк вдали последний тон,
Лесною чащей мягко заглушён,
Последний отблеск факельных огней
Еще раз вспыхнул меж густых ветвей...
И Фауст вновь один, к коню прижался,
Лицо свое он в гриве скрыл,
И страшно, безнадежно разрыдался —
И никогда столь горьких слез не лил.
Танец
Деревенский кабачок.
Свадьба. Музыка и танцы.
Мефистофель, в виде охотника, кричит в окно.
Мефистофель
Ого! Веселье здесь вовсю!
Мы тоже тут как тут! Юх-гу!
(Входит с Фаустом)
Мефистофель
Вот эта девка вся в огне,
Вкусней, чем ром, сдается мне?
Фауст
Не знаю, как и почему
Я жаркой страстью весь горю...
Вся кровь кипит... не знаю я...
Я странно чувствую себя.
Мефистофель
В глазах твоих легко читать:
Толпа страстей идет плясать!
Дурак, ты запер их — теперь
Они стучат, ломают дверь.
Лови же женщину — и в пляс!
Будь дерзок: пусть узнают нас!
Фауст
Вот та, кудрява и смугла,
Всю душу мне смутить смогла.
В очах ее манит меня
Блаженство жгучее без дна!
Как щечки у нее горят,
О свежей жизни говорят!
О, как безмерно наслажденье
К пылающим устам прильнуть,
Изнемогать в самозабвенье,
В объятьях мягких потонуть!..
Ах! этой груди трепетанье, —
Волненье страсти, дрожь желанья!
Хочу обвить я стройный стан,
Сжимать, восторгом страсти пьян!
А! локоны нетерпеливо
Средь пляски вырвались из пут,
Летят вкруг шеи, грудь ей бьют
Сигналом бури торопливым.
Я в исступленье... я теряюсь,
Смотрю, терзаюсь, наслаждаюсь!
И все ж не в силах я смелей
Идти с поклоном прямо к ней.
Мефистофель
Диковинка — отродье тех,
Что совершили первый грех!
Он был пред самым адом смел,
А пред бабенкой оробел.
Она ж хоть очень недурна,
Но похотью полным полна.
(К музыкантам)
Эй вы, людишки!
Лук у вас
Натянут сонно в этот раз!
Под ваши вальсы пляшет пусть
На хилых ножках тетка Грусть,
А не такая молодежь!
Дай скрипку, говорю не ложь,
Сейчас она не так зальется,
Иной и пляс у нас начнется.
И скрипку охотник тотчас же взял
И сильным смычком ударять по ней стал;
Клубятся и вьются веселые звуки,
Как стоны веселья, как хохота муки,
Болтают игриво, тихонько и сладко,
Как ночью любовники шепчут украдкой,
Встают и проносятся, пенясь волнами,
Как будто ласкают своими струями
Цветущее девичье тело они.
Вот громкие крики внезапно слышны:
Испуганно дева на помощь зовет,
А юноша к ней в тростниках ползет,
И слились — схватились все звуки в смятенье;
Борьба, исступленье, и гнев, и кипенье!
Купальщица долго боролась... напрасно:
Ее обнимает мужчина так страстно!
А вот слышны просьбы: пред женщиной млеет
Распутник... лобзаньями тело ей греет.
Вот струны, в три тона звеня, зазвучали,
Как будто девицу два парня желали, —
Один, побежденный, умолк постепенно,
А те обнимаются жарко, блаженно,
И звуки двойные по лестнице неги,
Сливаясь, возносятся в бешеном беге.
Все пламенней, громче, сильнее, буйнее
Мужчин ликованье, визг женщин. Полнее
Звучат эти звуки соблазна пожаром
И всех охватили вакхическим жаром.
Глупцами стоят скрипачи, онемели,
За скрипки и взяться они не посмели.
Волшебный, танцующий вихрь охватил
Всех, бывших в таверне, и всех закружил.
И стены стояли, белея от злости,
Что прыгать не могут, как прыгают гости.
А Фауст, безумный от неги, танцует,
Клянется в любви, умоляет о вере
И в танце влечет ее в поле чрез двери.
Танцуют чрез двор и танцуют чрез сад,
Танцуют, забывшись, в дубраве тенистой.
А скрипка все тише, и звук ее чистый
Тихонько лепечет средь листьев, ласкает
Любовными снами, таинственно тает.
Тогда загремел из заснувших ветвей
Победную песню певец-соловей,
Как будто подкуплен самим сатаной,
Чарует безумной тоской неземной:
Томленье, как тяжесть, влечет их упасть,
Как море, их топит блаженная страсть.
(Перевод А.В. Луначарского и Н.А. Холодковского)
Х Свернуть
