Во младости, когда я (как слушатель, конечно) осваивал этюды Шопена, и яростно стучал по столешнице, имитируя до минорный этюд (оп. 10), я никак не мог согласиться с тем как его играют. Не то, не то, говорил я себе, надо вот так!.. Так! (хотя и приходили мысли о юношеском недомыслии – не случайно же, мол, так никто не играет)А с Рихтером как-то не довелось слышать этот этюд, не посчастливилось, хотя в БЗК в те годы был, кажется,на всех Его концертах. И вот, вороша намедни записи СТР из Карнеги-холл, я услышал и «революционный» сей этюд. Боже, как же неистово он его играет!!! И ведь он был на 5-ом десятке, не вьюноша. Наконец-то я услышал то – почти то - что хотел услышать лет 50-60 назад. Оказывается – можно ТАК сыграть!
столешнице, имитируя до минорный этюд (оп. 10), я никак не мог согласиться с тем как его
играют. Не то, не то, говорил я себе, надо вот так!.. Так! (хотя и приходили мысли о
юношеском недомыслии – не случайно же, мол, так никто не играет)А с Рихтером как-то не
довелось слышать этот этюд, не посчастливилось, хотя в БЗК в те годы был, кажется,на всех
Его концертах. И вот, вороша намедни записи СТР из Карнеги-холл, я услышал и
«революционный» сей этюд. Боже, как же неистово он его играет!!! И ведь он был на 5-ом
десятке, не вьюноша. Наконец-то я услышал то – почти то - что хотел услышать лет 50-60
назад. Оказывается – можно ТАК сыграть!